Я много раз говорила, что "Гедда Габлер" — не самая моя любимая пьеса Генрика Ибсена, и в первую очередь не из-за несколько натянутого, на мой вкус, конфликта, а из-за фигуры самой Гедды. У меня с ней эдакий лав-хейт: за первое отвечает её причудливый характер, такая себе лестница Пенроуза, по которой завораживающе и немного страшно бродить, за второе — тот факт, что её драме временами тяжело сопереживать в силу как раз-таки характера. Гедда — интриганка, разрушительница и глубоко несчастная женщина, но если несчастным, чьи шипы направлены внутрь, как правило, сопереживаешь, то тем, кто от собственной боли ощерился колючками наружу и начал губить чужие жизни, сострадать трудно. Мне так точно.
Спектакль Анатолия Шульева, ученика Римаса Туминаса, это довольно складно собранная и законченная история, за которой видна рука, может быть, не до конца сформировавшая свой почерк, но определённо начавшая это делать. Иногда в ней очень явственно ощущается влияние мастера (музыкальное оформление некоторых сцен ни что иное, как привет туминасовскому "Евгению Онегину"), в иные моменты — перфекционистское желание соорудить всё грамотно и на твёрдую пятёрку. Но глобально это ровная качественная драма: Шульев не заглушил текст, а красиво высветил его отдельные фрагменты: сцена с расстрелом рукописи Левборга вообще дивно хороша. И больше всего ему в этом помогла Александра Урсуляк. Ещё на стадии первых новостей об этой "Гедде Габлер" я думала о том, что из Урсуляк бы вышла прекрасная Гедда — и это действительно оказалось так. Здесь есть славные работы: амбициозный недотёпа Йорген Алексея Воропанова, растрёпанный и пытающийся начать жизнь с чистого листа Левборг Александра Матросова, крайне колоритная Юлиана Тесман, Наталья Николаева; они все хороши с приставкой "очень", но у Урсуляк определённо приставка "вау". Её Гедда потрясающая — со всеми американскими горками переходов от вкрадчивости к надменности, со всем её тщательно маскируемым отчаянием, то тугая и резкая, то обольстительно вкрадчивая. Она цельная — и при этом настолько изменчивая, насколько это вообще возможно. Очень мощная ось, которая надёжно держит построенный вокруг неё спектакль.
Это всё, разумеется, не про любовь, а про ежедневно наталкивающуюся на принятые обществом правила игры попытку выстроить свою жизнь так, как этого хочешь именно ты. И про то, как мы становимся заложниками нашего прошлого, воспитания и не всегда правильных паттернов, пришедших из семьи — хотя что одно, что второе регулярно проскакивает у Ибсена и в других его пьесах. Это крик о помощи, но Гедда так горда, что никогда о ней не попросит. Ей страшно, но ещё страшнее признаться в этом — и куда как проще лишний раз дёрнуть за волосы маленькую тревожную Тею или испортить шляпку тёти Юли, чтобы не думать об этом. Старательно ставя себя в оппозицию всем и всему, с чем она сталкивается, она и вправду становится лишней; из этого один предсказуемый выход, но он всё равно заставляет вздрогнуть. Не все люди рождены для счастья как птица для полёта. Гедда — точно нет.