Жить ой. Но да.
Извините, простыня-тайм.
Как справедливо заметила бро, я опять шатаюсь по театрам. Вернее, снова. Вернее, по театру - самому моему любимому на данный момент времени МХТ; вроде уже полгода слежу за репертуаром/гоняюсь за билетами/хожу на спектакли, а список всего того, что ещё хочу посмотреть из их репертуара, уменьшается очень медленно. Но сегодня я ходила на "Человека-подушку". Да, второй раз. И имею стойкое подозрение, что это был не последний раз. Потому что... ладно, у меня слишком щепетильное отношение к пьесе и этой постановке, а всё это в совокупности заставляет меня вдохнуть на первых секундах и забыть выдохнуть после того, как падает занавес. Полное погружение. Эти страшные сказки, почти набоковский абсурд первого действия, гениальное музыкальное оформление, вопрос о том, как широко распространяется ответственность творца - это абсолютно моё. Хотя я действительно осознаю, что питать такую привязанность к такого рода вещи - очень спорной вещи - несколько нездорово.
А теперь крошечный оффтоп. Я не понимаю одного: людей, которые не смотрят и даже приблизительно не прикидывают, на что они идут. Все эти "18+" на сайте и на билете должны наводить на мысль. Опять же, лично меня бы задушила жаба идти на спектакль, не зная, о чём он, хотя бы приблизительно, и не ознакомившись с мнениями уже посмотревших. Это далеко не всегда объективно, но о каких-то подводных камнях может сказать. И если тебя сквикает мат со сцены, то, ясен пень, прочитав об этом, нужно сделать соответствующие выводы. Но это идеальная ситуация, а чаще получается, что в антракте до меня доносится бурчание господ моралфагов в стиле "что это за трэш", "хоспаде, давай уйдём" и "нужно ставить классику, а не современную хрень" - а ведь, как правило, видели глазки, что ручки брали. Последний момент меня вымораживает сильнее предыдущих: я не то чтобы культурный либерал и всё такое прочее; современная живопись и скульптура так и остаются за пределами моего понимания, например. Но я, тем не менее, считаю, что всё на свете должно идти в ногу со временем - и культура в том числе. И литература, и кинематограф, и театр. И поэтому я не разделяю мнения, что на сцене старых театров Москвы нельзя ставить современные и экспериментальные пьесы. Можно. И нужно. Традиции остаются традициями, классика классикой, но не надо возводить их в ранг священной коровы и говорить о том, что поставить спектакль по пьесе/книге, написанной менее 50 лет назад, равносильно осквернить старинную сцену.
А теперь вернусь к предмету сабжа.
Второй просмотр всегда предоставляет недюжинные возможности в плане мелочей. В прошлый раз я знала только текст пьесы и хронологию событий; в этот раз я знала ещё и то, как решена та или иная сцена, и позволила себе рассмотреть детали. И поняла, что вопросов у меня стало только больше. В некоторых местах я не согласна с серебренниковской сценографией, но в общем и целом мне зашло. Будь оно иначе, второй раз я бы не пошла.
Ещё я поняла, что пьесу надо однозначно отыскать и прочесть в оригинале. Перевод, в котором читала я, отличается от сценической версии, и момент этой самой версии с "возле того колодца, где мы с Михалом играли в детстве" наводит меня на мысли о косяке. Осталось выяснить, чьём - переводчика или г-на МакДонаха.
И сегодня я поняла, почему первое и второе действие в этом спектакле выглядят так по-разному. Большую часть первого действия зал, в подавляющем большинстве не знакомый с рассказываемой историей, вообще плохо понимает, что происходит на сцене (а на сцене тем временем происходят крики и ругань Ариэла, избиение им же Катуриана и наблюдение Тупольски за всем этим). Дальше, после "писателя и брата писателя" и диалогов между Михалом и Катурианом, всё начинает проясняться, к антракту входя в фазу якобы кристальной ясности. И к этому же моменту начинается некоторый диалог уже с залом: "пожалуйста, позовите кого-нибудь... я хочу сделать чистосердечное признание в убийстве n человек".
А после антракта на сцену выходит Катуриан-Белый, обводит взглядом зал и улыбается. И говорит: надо же, почти никто не ушёл. И мы смеёмся: мостик от сцены к нам установлен окончательно. Сказка о маленьком Иисусе, которую он потом рассказывает, допрос, абсурдный рассказ Тупольски, пострасстрельный монолог - всё это представлено так, что ты чувствуешь себя вовлечённым в процесс. Возникает атмосфера камерности. И те, кто уходят после первого действия, действительно теряют очень многое.
А я... я просто влюблена в тандем четырёх людей, на которых держится эта пьеса. В Ариэле Хориняка всё-таки есть что-то раскольниковское, но его это украшает. На Сосновского же после "Господ Головлёвых" и его пьяненького Владимира Михалыча я посмотрела свежим взглядом: он всё-таки невероятно разноплановый. Ну а Белый и Кравченко... эти люди вообще за гранью. Под конец они были выжаты - и после такой игры я аплодировала стоя. Они опять пронесли весь кошмар и чёрный юмор этой пьесы через себя, они как линзы - отразили его в нас, попутно усилив. Я думаю о том, какой совершенно белый какая ирония был Катуриан, когда услышал, что его брат в соседней комнате, как свело от злобы скулы у Ариэла после "а кто Вас первым поставил на колени", как достоверен был Михал. Как совершенно по-настоящему Белый и Кравченко плакали. Вспоминаю эти дорожки на лице и красные влажные глаза. Чёрт. Для меня это навсегда останется магией - и навсегда же заставит питать нескончаемое уважение.
Мне правда стыдно, что сегодня я, в отличие от прошлого раза, вылетела из дома без наличных денег, уже почти опаздывая, и не купила букет. Два.
Как справедливо заметила бро, я опять шатаюсь по театрам. Вернее, снова. Вернее, по театру - самому моему любимому на данный момент времени МХТ; вроде уже полгода слежу за репертуаром/гоняюсь за билетами/хожу на спектакли, а список всего того, что ещё хочу посмотреть из их репертуара, уменьшается очень медленно. Но сегодня я ходила на "Человека-подушку". Да, второй раз. И имею стойкое подозрение, что это был не последний раз. Потому что... ладно, у меня слишком щепетильное отношение к пьесе и этой постановке, а всё это в совокупности заставляет меня вдохнуть на первых секундах и забыть выдохнуть после того, как падает занавес. Полное погружение. Эти страшные сказки, почти набоковский абсурд первого действия, гениальное музыкальное оформление, вопрос о том, как широко распространяется ответственность творца - это абсолютно моё. Хотя я действительно осознаю, что питать такую привязанность к такого рода вещи - очень спорной вещи - несколько нездорово.
А теперь крошечный оффтоп. Я не понимаю одного: людей, которые не смотрят и даже приблизительно не прикидывают, на что они идут. Все эти "18+" на сайте и на билете должны наводить на мысль. Опять же, лично меня бы задушила жаба идти на спектакль, не зная, о чём он, хотя бы приблизительно, и не ознакомившись с мнениями уже посмотревших. Это далеко не всегда объективно, но о каких-то подводных камнях может сказать. И если тебя сквикает мат со сцены, то, ясен пень, прочитав об этом, нужно сделать соответствующие выводы. Но это идеальная ситуация, а чаще получается, что в антракте до меня доносится бурчание господ моралфагов в стиле "что это за трэш", "хоспаде, давай уйдём" и "нужно ставить классику, а не современную хрень" - а ведь, как правило, видели глазки, что ручки брали. Последний момент меня вымораживает сильнее предыдущих: я не то чтобы культурный либерал и всё такое прочее; современная живопись и скульптура так и остаются за пределами моего понимания, например. Но я, тем не менее, считаю, что всё на свете должно идти в ногу со временем - и культура в том числе. И литература, и кинематограф, и театр. И поэтому я не разделяю мнения, что на сцене старых театров Москвы нельзя ставить современные и экспериментальные пьесы. Можно. И нужно. Традиции остаются традициями, классика классикой, но не надо возводить их в ранг священной коровы и говорить о том, что поставить спектакль по пьесе/книге, написанной менее 50 лет назад, равносильно осквернить старинную сцену.
А теперь вернусь к предмету сабжа.
Второй просмотр всегда предоставляет недюжинные возможности в плане мелочей. В прошлый раз я знала только текст пьесы и хронологию событий; в этот раз я знала ещё и то, как решена та или иная сцена, и позволила себе рассмотреть детали. И поняла, что вопросов у меня стало только больше. В некоторых местах я не согласна с серебренниковской сценографией, но в общем и целом мне зашло. Будь оно иначе, второй раз я бы не пошла.
Ещё я поняла, что пьесу надо однозначно отыскать и прочесть в оригинале. Перевод, в котором читала я, отличается от сценической версии, и момент этой самой версии с "возле того колодца, где мы с Михалом играли в детстве" наводит меня на мысли о косяке. Осталось выяснить, чьём - переводчика или г-на МакДонаха.
И сегодня я поняла, почему первое и второе действие в этом спектакле выглядят так по-разному. Большую часть первого действия зал, в подавляющем большинстве не знакомый с рассказываемой историей, вообще плохо понимает, что происходит на сцене (а на сцене тем временем происходят крики и ругань Ариэла, избиение им же Катуриана и наблюдение Тупольски за всем этим). Дальше, после "писателя и брата писателя" и диалогов между Михалом и Катурианом, всё начинает проясняться, к антракту входя в фазу якобы кристальной ясности. И к этому же моменту начинается некоторый диалог уже с залом: "пожалуйста, позовите кого-нибудь... я хочу сделать чистосердечное признание в убийстве n человек".
А после антракта на сцену выходит Катуриан-Белый, обводит взглядом зал и улыбается. И говорит: надо же, почти никто не ушёл. И мы смеёмся: мостик от сцены к нам установлен окончательно. Сказка о маленьком Иисусе, которую он потом рассказывает, допрос, абсурдный рассказ Тупольски, пострасстрельный монолог - всё это представлено так, что ты чувствуешь себя вовлечённым в процесс. Возникает атмосфера камерности. И те, кто уходят после первого действия, действительно теряют очень многое.
А я... я просто влюблена в тандем четырёх людей, на которых держится эта пьеса. В Ариэле Хориняка всё-таки есть что-то раскольниковское, но его это украшает. На Сосновского же после "Господ Головлёвых" и его пьяненького Владимира Михалыча я посмотрела свежим взглядом: он всё-таки невероятно разноплановый. Ну а Белый и Кравченко... эти люди вообще за гранью. Под конец они были выжаты - и после такой игры я аплодировала стоя. Они опять пронесли весь кошмар и чёрный юмор этой пьесы через себя, они как линзы - отразили его в нас, попутно усилив. Я думаю о том, какой совершенно белый какая ирония был Катуриан, когда услышал, что его брат в соседней комнате, как свело от злобы скулы у Ариэла после "а кто Вас первым поставил на колени", как достоверен был Михал. Как совершенно по-настоящему Белый и Кравченко плакали. Вспоминаю эти дорожки на лице и красные влажные глаза. Чёрт. Для меня это навсегда останется магией - и навсегда же заставит питать нескончаемое уважение.
Мне правда стыдно, что сегодня я, в отличие от прошлого раза, вылетела из дома без наличных денег, уже почти опаздывая, и не купила букет. Два.