Жить ой. Но да.
Хотите европейского театра? Ну, знаете, такого минималистичного в оформлении, но сложно вывернутого технически, театра режиссёрского, который непременно поделит зал на два лагеря, один из которых встанет и уйдёт при первой же возможности, а второй будет хлопать артистам до тех пор, пока занавес не упадёт окончательно? Хотите пищи для размышлений, которая принадлежит перу не одного только Шекспира, а является продуктом синтеза идей автора и режиссёра? Вам на "Макбета".
Я не люблю слово "провокационный" в отношении театра, от него в такой связке сразу веет низкопробным "Спид Инфо", поэтому скажу следующее: Ян Клята вместе со своей командой сделал очень умный, очень динамичный злободневный спектакль. Режиссёр, художник, хореограф и композитор тут работали очевидно в одной упряжке; всё играет друг на друга, взаимно дополняя и усиливая. Безумие - в музыке, в карикатурном Малкольме (Александр Семчев, вы понимаете) с сачком для бабочек, в потрясающей красоты и ужаса открывающем танце, когда из-под заваленной воздушными шарами сцены, где только что резвились ведьмы, поднимается одна, вторая, третья, десятая мальчишеская голова, в эффектных манипуляциях со вниманием зрителя, в крупных планах и огромном глазе на заднике сцены. Что такое этот глаз? Всевидящее око, третий глаз, немой свидетель, который не видел, но прозрел (недаром транслируются кадры операции)? В этом зрачке отражается и Макбет, и Макдуф, и Банко, и каждый из них безмолвно идёт на тебя, идёт и смотрит.
Для меня этот "Макбет" получился в первую очередь не о трагедии человека, алчущего власти и не способного её удержать, а о страхе перед войной. О том, что никто из нас не хочет видеть, как их любимые надевают камуфляж, чтобы идти и проливать кровь. О молоденьких мальчиках, восторг на лицах которых (я убью его, убью!) сменяет гримаса боли и ужаса (почему он убивает меня?!). О европейской паранойе перед беженцами: крики "Аллах акбар!" - элемент настолько красноречивый, что комментарии излишни. Центральная фабула, само собой, тоже не проходит мимо, но всё это, фоновое, пропущенное между строк и потому чётко попадающее прямо в тебя, разит в самое нутро.
В "Макбете" предельно продумана каждая сцена. И практически каждую из них ты смотришь, думая про себя: почему, почему это так, почему я всё ещё это смотрю, зачем нам говорят об этом таким образом? И абсолютно каждую из них досматриваешь с мыслью о том, что это абсолютно обосновано и логично, что такой взгляд не просто имеет право на жизнь - он его выстрадал. Леди Макбет, наряженная в мотылька, бегает по сцене, сходя с ума - это алчная женщина, надеявшаяся согреться на престоле, сгорает, достигнув желанного огня. Артём Волобуев и Александр Усов, надев на шею картонки с надписями "жена Макдуфа" и "сынок Макдуфа", обсуждают, почему Макдуф (не)предатель. Ведьмы поют свои заклинания, танцуя стрип. Над сценой то тут, то там, выхватывая лица артистов, летает квадрокоптер... где тут Шекспир? А он, не поверите, звучит точно так, как и должен: текст не тронут, а все сокращения вполне оправданны. Он - везде.
Это очень маскулинный спектакль: начиная количеством задействованных мужчин и заканчивая чисто мужским взглядом на ведьм. Ни одна из вещих сестёр не обнажается в течение спектакля, но недвусмысленной эротикой веет от любого их образа. Даже тогда, когда они, одетые в платья и обутые в разноцветные кеды, впервые выходят на сцену, нам уже намекают на их природу от лукавого. Но как это сыграно, как это... я не знаю, правильно, какой круговорот "невинность-жестокость-похоть", рождающий забаву над человеком, которому соблазнительно поддаться сладким уговорам о будущем!
Ян Клята пошёл практически путём шекспировского театра (из женщин у него только сёстры и король Дункан, чудесная Роза Хайруллина, одетая в белое), но, в отличие от недавней "Двенадцатой ночи", где Марк Райлэнс и Джонни Флинн разгуливают по сцене в кальсонах, кринолине и напомаженных париках, его мужчины, играя женщин, остаются мужчинами, и это смотрится удивительно естественно. А в случае леди Макбет - ещё и обоснованно: слетайтесь, духи смертельных мыслей, извратите пол мой, от головы до ног меня насытьте жестокостью! Игорь Хрипунов - прекрасная леди Макбет, достойная своего тана. О том, до чего здесь на месте Алексей Кравченко, и говорить нечего: великий воин, неспособный стать великим королём, готовый выполнять приказы, но не умеющий их отдавать, у него получился. Его Макбет - космически одинокая фигура. Идея о том, что мы рождаемся в одиночестве и умираем в одиночестве, давно у всех на слуху; вместе с Шекспиром Ян Клята предлагает идею о том, что убивая, человек тоже остаётся один на один с собой. Убийство - черта, которая отделяет убийцу от всех остальных, точка непонимания и сумасшествия.
Я не хочу сказать, что этот "Макбет" идеален: лично мне было мало поединка между Макбетом и Макдуфом в том виде, в котором его дал Ян Клята, а некоторые моменты показались излишне урезанными, да и после невероятно мощного задела спектакль в следующие два часа не рванул вверх, а продолжил планировать. Впрочем, я думаю, что все эти нюансы ещё будут отредактированы: как ни крути, спектакль только-только встал на сцену.
Долгих лет жизни этому "Макбету" - в отличие от его заглавного героя.
Я не люблю слово "провокационный" в отношении театра, от него в такой связке сразу веет низкопробным "Спид Инфо", поэтому скажу следующее: Ян Клята вместе со своей командой сделал очень умный, очень динамичный злободневный спектакль. Режиссёр, художник, хореограф и композитор тут работали очевидно в одной упряжке; всё играет друг на друга, взаимно дополняя и усиливая. Безумие - в музыке, в карикатурном Малкольме (Александр Семчев, вы понимаете) с сачком для бабочек, в потрясающей красоты и ужаса открывающем танце, когда из-под заваленной воздушными шарами сцены, где только что резвились ведьмы, поднимается одна, вторая, третья, десятая мальчишеская голова, в эффектных манипуляциях со вниманием зрителя, в крупных планах и огромном глазе на заднике сцены. Что такое этот глаз? Всевидящее око, третий глаз, немой свидетель, который не видел, но прозрел (недаром транслируются кадры операции)? В этом зрачке отражается и Макбет, и Макдуф, и Банко, и каждый из них безмолвно идёт на тебя, идёт и смотрит.
Для меня этот "Макбет" получился в первую очередь не о трагедии человека, алчущего власти и не способного её удержать, а о страхе перед войной. О том, что никто из нас не хочет видеть, как их любимые надевают камуфляж, чтобы идти и проливать кровь. О молоденьких мальчиках, восторг на лицах которых (я убью его, убью!) сменяет гримаса боли и ужаса (почему он убивает меня?!). О европейской паранойе перед беженцами: крики "Аллах акбар!" - элемент настолько красноречивый, что комментарии излишни. Центральная фабула, само собой, тоже не проходит мимо, но всё это, фоновое, пропущенное между строк и потому чётко попадающее прямо в тебя, разит в самое нутро.
В "Макбете" предельно продумана каждая сцена. И практически каждую из них ты смотришь, думая про себя: почему, почему это так, почему я всё ещё это смотрю, зачем нам говорят об этом таким образом? И абсолютно каждую из них досматриваешь с мыслью о том, что это абсолютно обосновано и логично, что такой взгляд не просто имеет право на жизнь - он его выстрадал. Леди Макбет, наряженная в мотылька, бегает по сцене, сходя с ума - это алчная женщина, надеявшаяся согреться на престоле, сгорает, достигнув желанного огня. Артём Волобуев и Александр Усов, надев на шею картонки с надписями "жена Макдуфа" и "сынок Макдуфа", обсуждают, почему Макдуф (не)предатель. Ведьмы поют свои заклинания, танцуя стрип. Над сценой то тут, то там, выхватывая лица артистов, летает квадрокоптер... где тут Шекспир? А он, не поверите, звучит точно так, как и должен: текст не тронут, а все сокращения вполне оправданны. Он - везде.
Это очень маскулинный спектакль: начиная количеством задействованных мужчин и заканчивая чисто мужским взглядом на ведьм. Ни одна из вещих сестёр не обнажается в течение спектакля, но недвусмысленной эротикой веет от любого их образа. Даже тогда, когда они, одетые в платья и обутые в разноцветные кеды, впервые выходят на сцену, нам уже намекают на их природу от лукавого. Но как это сыграно, как это... я не знаю, правильно, какой круговорот "невинность-жестокость-похоть", рождающий забаву над человеком, которому соблазнительно поддаться сладким уговорам о будущем!
Ян Клята пошёл практически путём шекспировского театра (из женщин у него только сёстры и король Дункан, чудесная Роза Хайруллина, одетая в белое), но, в отличие от недавней "Двенадцатой ночи", где Марк Райлэнс и Джонни Флинн разгуливают по сцене в кальсонах, кринолине и напомаженных париках, его мужчины, играя женщин, остаются мужчинами, и это смотрится удивительно естественно. А в случае леди Макбет - ещё и обоснованно: слетайтесь, духи смертельных мыслей, извратите пол мой, от головы до ног меня насытьте жестокостью! Игорь Хрипунов - прекрасная леди Макбет, достойная своего тана. О том, до чего здесь на месте Алексей Кравченко, и говорить нечего: великий воин, неспособный стать великим королём, готовый выполнять приказы, но не умеющий их отдавать, у него получился. Его Макбет - космически одинокая фигура. Идея о том, что мы рождаемся в одиночестве и умираем в одиночестве, давно у всех на слуху; вместе с Шекспиром Ян Клята предлагает идею о том, что убивая, человек тоже остаётся один на один с собой. Убийство - черта, которая отделяет убийцу от всех остальных, точка непонимания и сумасшествия.
Я не хочу сказать, что этот "Макбет" идеален: лично мне было мало поединка между Макбетом и Макдуфом в том виде, в котором его дал Ян Клята, а некоторые моменты показались излишне урезанными, да и после невероятно мощного задела спектакль в следующие два часа не рванул вверх, а продолжил планировать. Впрочем, я думаю, что все эти нюансы ещё будут отредактированы: как ни крути, спектакль только-только встал на сцену.
Долгих лет жизни этому "Макбету" - в отличие от его заглавного героя.