Die Liebe und der Hass.

Я искренне люблю московское метро.
И я искренне ненавижу людей, которые на нем ездят. Особенно если эти люди - тормоза, косплеящие тополя на Плющихе, и скандальные бабки/тетки с тележками/сумками и зашкаливающим хамством.

@темы: Исповедь дятла, Шестиминутка ненависти, Mudak and proud!, Из жизни красных шарфочек

---

Кэп занят, я вместо него.

Фендом APH в последнее время наводит меня на странные размышления.
Почему-то наметилась тенденция пейринговать каждого первого персонажа с Пруссией. Вернее, скорее всего, она была всегда, но мне в глаза явственно бросилась именно сейчас. Из баб больше всего страдают Венгрия и Лихтенштейн. Из мущщин - Германия, Австрия, Швейцария и, собственно, сам великий и прекрасный Пруссия. Правда, я пока еще не видела крэков типа Пруссия/Куба и горячо надеюсь, что не увижу. Но объясните мне, несведущей, откуда все это? Да, о'кей, можно, конечно, списать все на классическую историю любви хороших девочек к бэд бою всея фендома, которая ест мозги населению Земли вот уже энное количество сот лет, и буйную фантазию фанатов, но все-таки...
Хотя вообще, если так подумать и сделать маленькое лирическое отступление, размышления беспочвенны и бессмысленны. Фантазия фанатов часто составляет пейринги уже "за то, что он ее до дома подвез" и "за то, что они просто охуенне смотрятся вместе!" не взирая на лица на то, что относительно этого было сказано автором. Дело лишь вкуса и собственной степени извращенности, а логика часто остается за бортом. С одной стороны, это немножко печально, а с другой - сами мы не без грешка. И это уже относится не только к Хеталии, а в принципе к любому фендому. Вот так питаешь иногда иррациональную привязанность к определенному пейрингу, а он идет вразрез с каноном - и получается ололо.
Собственно, к чему завелся весь этот разговор - на мультифандомном гет-фесте, где вчера прошел набор на очередной тур, который я, кстати, позорнейшим образом профукала, есть заявка на - внезапно, правда? - тройничок:
APH. Пруссия/Венгрия | Австрия. AU. Жить с одним и любить другого. Скрывать свои чувства за фальшивой улыбкой. Непоколебимо переносить страдания любви. Австрия всё знает и видит, как тяжело Венгрии. "Если хочешь, то уходи..."
И я люблю заказчика, во-первых, за две буковки AU, а во-вторых, за, в принципе, логичное построение заявки, которое могло бы уложиться даже в канонную канву. И более того, я даже хотела бы ее исполнить, если бы времени было побольше.

@темы: Аниманга, Ололо же!, Хеталия

---

В целях профилактики склероза. Part stopizzot. Муза, вернись, я все прощу!

Дописать Севофтарт/Габриэль, которые сожрали мои мозги.
Дописать Австрию/Венгрию, которые сожрали мои мозги.
Ангст по Иксу для чувака.

Таки чиорд же! Муза, вернись срочно!

запись создана: 01.12.2010 в 14:55

@темы: Бумага все стерпит, Про тех, кто близко и далеко, Ололо же!

---

Продолжая тему книжнофлуда

У нее была страсть ко всем людям, которые делают что-либо первоклассно.
Булгаков не знал, а из всех точек пересечения характеров именно в этом вопросе мы с Маргаритой ну обалдеть как схожи. Я такая же. И эту страсть объяснить даже самой себе не получается - впрочем, а надо ли? Просто люди-виртуозы, люди, которые добились феноменального успеха в определенной области, люди, которые умеют делать что-то так прекрасно, что не подкопаться, вызывают у меня чувство восторга и заинтересованности по умолчанию.

@музыка: As I lay dying - Anger and apathy

@темы: Книжное, Молоко и мед, Минимысли

---

Курт жииииив!

Planeta Grunge - это было труъ! И пофиг, что единственной группой из первого сета, которая отыграла атлищне, была наша Adaptation x) Семенобл наконец-то было хорошо слышно. Она раскачала клуб, а Богдан и Ко раскачали чуваков на послэмиться)
Я вообще люблю клубы. Уютная атмосфера, хорошие люди. И просто приятно наблюдать молодые группы - в конце концов, подавляющее большинство великих именно так и начинало, и как знать - может, кто-то из тех, кого я вижу на подобных фестах, когда-нибудь тоже станет легендой?
И просто, не устану повторять, все было душевно! Куча знакомого и не очень народа, бывшие одноклассники - сцуко, на улице встретила бы, не узнала, особенно Сашку в дудках и с тонной тоналки на лице. Не ожидала, что придет так много. С каждым разом нас становится все больше) Жалко только, что не было Пельмешка, Сереги и Фока с Щепой.

Единственный минус на сегодня - это запах курева, которым пропах весь шмот.
Всем и всему остальному - лав энд пис!

P.S. здорово, что ты был рядом
P.P.S. а еще меня заела Breed, весь вечер пою и нахер сорвала себе голос. Чудо-трава, отпусти меня?

@музыка: Nirvana!

@настроение: См. выше!

@темы: Семенобл, В душной бетонной коробке можно быть просто счастливым, Ололо же!, Mudak and proud!, Чудеса в решете, M is for music, Из жизни красных шарфочек

---

Ну а я как бэ не исключение!

Попырено много у кого, короче)

Я:
Счастливый. Грустный. Хороший друг. Любящий приключения. Скромный. Уверенный. Скучающий. Парень. Взволнованный. Неуклюжий. Общительный. Всегда пунктуальный. Эгоист. Интеллигентный. Смешной. Девушка. Саркастичный. Неуверенный. Больной. Красивый. Громкий. Добрый. Темпераментный. Милый. Низкий. Среднего роста. Высокий. Гордящийся собой. Любящий. Остроумный. Приземленный. Откровенный. Решительный. Честный. Организованный.

Я имею:
Коричневые волосы. Голубые глаза. Карие глаза. Бледную кожу. Вьющиеся волосы. Длинные ногти. Брекеты. Ободранный лак. Длинные ноги. Прямые волосы. Длинные ресницы. Большие ступни. Веснушки. Темную кожу. Среднюю кожу. Зеленые глаза. Белые волосы. Крашенные волосы. Красные волосы. Короткие ноги. Большую грудь. Розовые щеки. Волнистые волосы. Черные волосы. Маленькую талию. Пирсинг. Татуировки. Большие уши. Короткие волосы.

Я люблю:
Детей. Цветы. Поцелуи. Лето. Кофе. Дождь. Свечи. Ладан. Поздние ночные разговоры. Шоу. Насекомых. Объятья. Внимание. Пляж. Шоколад. Музыку. Шапки. Гарри Поттера. Сумерки. Контакт. Черно-белые фотографии. Долго спать. Вождение. Принимать подарки. Покупать подарки. Новый год. Милые тексты. Яблоки. Комплименты. Кантри. Хип-Хоп. Суши. Спорт. Искусство. Петь. Видеть любимого человека счастливым. Сюрпризы. Закаты и рассветы. Фильмы ужасов. Чеснок. Слушать, как кто-то разговаривает во сне. Быть правым. Абстрактные фотографии. Концерты и фестивали. Футболки больших размеров.

Я бы хотел быть:
Полицейским. Судьей. Доктором. Учителем. Сборщиком фруктов. Мамой. Волонтером Гринписа. Хиппи. Поклонницей. Рок-звездой. Женой футболиста. Терапевтом. Певцом. Актрисой. Инструктором по дайвингу. Победителем лотереи. Владельцем компании. Домохозяйкой. Медсестрой. Строителем. Водителем гоночного авто. Разработчиком веб-сайта. Учителем музыки. Артистом. Поваром. Визажистом. Парикмахером. Владельцем ресторана. Бездомным. Тренером по фитнессу. Ветеринаром. Менеджером группы.

Я люблю есть:
Фрукты. Овощи. Фаст-фуд. Суши. В кровати. Бутерброды. Рис. Курицу. Торты. Продукты моря. Много. Макароны. Рисовые крекеры. Когда мне скучно. Сыр. Мороженое. Чесночный хлеб. Нутеллу с банки. Яйца. Многое из национальной кухни. Пирожные. Мед. Обед. Хлебцы. Низкокалорийную еду. Продукты из сои. Тосты. Завтрак. Пиццу. В ванне. Пиво/вино.

Я не люблю:
Холодное утро. Ванну. Людей, обсуждающих мои вкусы в музыке. Людей впереди меня, идущих медленно. Вторжение в мое личное время. Убирать. Рано ложиться спать. Вино/пиво. Религиозные убеждения. Кофе. Пляж. Дождь. Детей. Фотографироваться. Драмы. Сплетни. Хип-хоп. Кулинарные передачи. Наркотики. Котов. Людей, поющих мне "С днем рожденья, тебя". Школу. Эгоистов. Социальные ресурсы. Плавать. Снег. Эминема. Продукты моря. Сообщения из одного слова. Неловкую тишину. Будильники. Сигареты и тех, кто курит.

@темы: Скопипастчено, Флешмоб детектед, Из жизни красных шарфочек

---

Я безбожно люблю Федора Достоевского в целом и "Братьев Карамазовых" в частности даже не за без лишних слов великолепный образ Ивана Карамазова, а за одну-единственную фразу.
"Вот тебе завет: в горе счастья ищи".
Она мудрая и правильная, и я с радостью бы следовала ей... Но, черт подери, почему же это так сложно?

@темы: Без комментариев, И когда все дороги сомкнутся в кольцо, как ты выйдешь на правильный след?, Исповедь дятла

---

Оно появилось внезапно

Название: Следы на снегу
Автор: я aka […Soulless…]
Бета: см. выше
Фендом: Bleach
Персонажи: Хинамори
Жанр: ангст, драма
Рейтинг: РG
Размер: драббл
Статус: завершён
Дисклаймер: не мое, поиздеваюсь и отдам
Размещение: с исключительно моего разрешения. Другие варианты не рассматриваются. Уважайте чужой труд.
Предупреждение: постканон, в следствие чего фанон
От автора: Хинамори в призме моего восприятия через n сот лет. За сей дивный фанон спасибо Вербе!

С каждым новым капитаном в отряд приходят новые порядки.

С каждым новым капитаном в отряд приходят новые порядки.
Эта негласная истина была столь выразительна и очевидна, что противиться ей было бы бесполезно. Пятый отряд понял это, когда на пороге казарм появилась маленькая хрупкая женщина в белом хаори – уже не девочка-лейтенант, какой ее и помнили сослуживцы - уже молодой и, тем не менее, очень старый душой капитан.
Всегда собранная и опрятная – неизменно чистая форма, аккуратно зачесанные смоляные волосы, ровно так, чтобы из прически не выбивалось больше того, что было нужно. В своей аккуратности капитан пятого отряда Готей 13 Хинамори Момо не оставляла себе даже крохотной лазейки для безрассудства. Да и в темных глазах плескалась отнюдь не ласковая доброта Уноханы-тайчо – только стальная жесткость, не отдававшая, правда, привкусом равнодушия, воля и требовательность к своим подчиненным. Ни больше, ни меньше.
С поры ее назначения на эту должность – то был светлый весенний день, когда на вишнях начали распускаться первые цветы - в казармах перестал царить веселый нрав. Дисциплина отряда есть отражение понятия капитана о морали и чести шинигами, а Хинамори считала, что все должно быть ясно и четко и, может быть, даже отчасти сухо и холодно. На работе не место шуткам. После работы – почему бы и нет, конечно, но только пусть это останется вне стен казарм и вне ее забот.
Еще Хинамори была убеждена, что командир должен оставаться командиром: непоколебимой, чуть отстраненной твердыней, силу которой не подточит смех и непринужденность. Именно по этой причине она не подпускала к себе близко ни одну душу, даже собственного лейтенанта, держась неизменно вежливо, но недоступно. Офицеры понимающе переглядывались и молчали: всему Готею было известно, почему она стала такой, а они вдобавок к этому знали, что стену, которую Момо методично возводила вокруг себя, было невозможно разрушить.
Хинамори загружала себя работой даже в свободные минуты. Когда ты занят и сосредоточен, в голову не лезут предательские мысли о прошлом и настоящем, которое могло бы быть иным. Настоящем, в котором еще мог бы быть ее радостный смех, непринужденность и…
Ласковая улыбка Айзен-тайчо?
Как и всегда, имя, которое проклял Сейретей, она проклинала особенно. При упоминании о нем спокойствие тайчо исчезало, а глаза начинали искрить гневом вперемешку с болью. Она продолжала держать себя в руках, и эту смену настроения можно было почувствовать лишь во взгляде да запахе диких слив, которым начинало едва уловимо тянуть от ее фигуры – но никто, кроме нее самой, не знал, каких трудов ей это стоило.
Да никому, впрочем, и не надо было знать. Хватало четырех людей, которым она не смогла перестать доверять – да и не хотела. Это были ее последние островки спасения из рутинной жесткости, те, с кем непробиваемую стену можно было убрать.

Зимой Хинамори позволяла себе минуты покоя, напряженно вглядываясь в молочно-белую пелену и окунаясь во всепоглощающий омут памяти. Это была та пытка разума, которая закаляла ее сильнее обыденных тренировок.
Стоя на крыльце – подчиненные знали, что в такие минуты ее беспокоить нельзя - она смотрела на снег, укрывавший все неровности земли светлым покровом, и вспоминала себя – угловатого подростка, превратившегося в грациозную и прекрасную молодую женщину. Белоснежное хаори изменило ее, закрыв собой ее прошлое и позволив зиме воцариться в ее душе. Так было лучше. Ведь на снегу чужие следы всегда прекрасно видны, и их продвижение можно остановить, пока не поздно. А разве разглядишь их на примятой летней траве?
«Никого нельзя подпускать близко. Так будет лучше», - думала Хинамори, вытянувшись во весь свой небольшой рост. Перед глазами пронеслась сладкая, как сахарный яд, и безмерно чужая улыбка бывшего горячо обожаемого капитана, который натянуто сожалел, что ему придется убивать влюбленного лейтенанта собственноручно. Сердце гулко стукнуло, когда она вспомнила свой взгляд преданного олененка, и ее передернуло.
-Так будет лучше для них самих. Слепая вера только может только погубить, - поворачиваясь на варадзи, немного скользящих по покрытому тонким ледком крыльцу, едва слышно произнесла она, тем самым давая себе невысказанную клятву оградить вверенных ей людей от тех ошибок, которые в своей цветущей юности совершила она.

@темы: Бумага все стерпит, Бличетрава

---

Кто тут у нас родился?

Сегодня 18 лет исполняется... *фанфары*
Дорогая Лилиана, с днем Варенья! Сбычи мечт, счастья, успехов, неунывания! Оставайся всегда тем милым, добрым, активным и просто замечательным человеком, коим мы тебя знаем и любим Ниже - подарочек в силу моих скромных возможностей. На ключ "Лиза-центрик. После смерти отца и ухода Роя в армию. Справлять Рождество в одиночестве дома. Обязательно наличие ёлки. Неожиданное письмо с поздравлением от Мустанга. А+". Надеюсь, он тебе понравится)
Еще раз - с днем Рождения!

Автор: я aka […Soulless…]
Бета: см. выше
Фендом: Fullmetal Alchemist
Пейринг: Лизацентрик, Рой наличествует
Жанр: где-то тут потерялся светлый ангст
Рейтинг: РG
Дисклаймер: не моё, поиздеваюсь и отдам
Размещение: с исключительно моего разрешения. Другие варианты не рассматриваются. Уважайте чужой труд.
Предупреждение: OOC.

Узреть!

Лиза плохо помнит то время, когда в ее семье отмечался Новый год.
Конечно, она догадывается, что мама всегда устраивала на Новый год торжество. Иначе и быть не могло, ведь мама была островком света, счастья, огня – животрепещущего, согревающего, растапливающего сердце даже сухого и равнодушно-спокойного прагматика, коим был отец. Но детские воспоминания Лизы были слишком обрывочны и смутны – скорее очертания, несколько букв, по которым почти невозможно понять смысл фразы. Единственное, что отпечаталось в ее голове так же прочно, как и клеймо на белой юной коже, так это беспокойный запах хвои, прозрачные восковые слезы свеч и снежные ангелы, которых они вместе с мамой рисовали на сугробах. И все это – под самую прекрасную музыку на свете. Под будоражащий сердце и душу заливистый смех…
Лизе было всего лишь три, когда мамы не стало, и потому она помнит лишь посеревшее лицо отца да замершее где-то у горла сердце. В тот страшный день заливистый смех в доме Хоукаев замолк навсегда. В тот черный день последний призрак праздника исчез.
И больше Нового года у них не было. Отец презрительно кривил губы и говорил, что это им не нужно. Лизе не оставалось ничего, кроме как послушно молчать, опустив голову, хотя на душе у нее скребли кошки – ей казалось, что эти слова являются оскорблением самой памяти о матери. Но девочка уже успела усвоить простое негласное правило: любое возражение каралось. Каралось даже не криками и не руганью – всего лишь тяжелым взглядом, которым Бертольд обдавал дочь как из ушата ледяной воды. Она уже успела испытать его на себе бесчисленное множество раз.

Страшно чувствовать себя тенью рядом с человеком, с которым ты связан кровными узами. Страшно, когда этот человек – твой собственный отец. Горько и больно, хотя через некоторое время остается только пустота и покорная усталость.
Но теперь отца нет, он уже последовал за своей любимой в то место, откуда не вернуться, вот только ничего не изменилось. Дом кажется Лизе все таким же огромным, но в нем все еще нет места для нее. Так, вероятно, чувствует себя песчинка в безмолвной и равнодушной громаде океана.
Хоукай зябко кутается в мягкую белую шаль – принадлежавшую еще маме, старую, старательно заштопанную, - но теплее ей не становится. Холод души не устранить заматыванием в теплую ткань. Ледяные оковы анабиоза, в который впало ее сердце, мог разбить только жар чужого сердца.
Но Лиза все еще одна в отчем доме в новогоднюю ночь, которая сияет огнями звезд на ясном небе, невидимыми за плотной, словно саван, снежной пеленой, и поет дикую песню вьюги – а потому некому согреть ее.

Шаль колется – точно так же, как колются зеленые душистые иголки маленькой елочки, которую Лиза, повинуясь непонятному велению души, вчера притащила домой. Ласково стряхнула укрывшую деревце снежную шапку, поставила в уголок и затихла, долго думая. Где-то на чердаке, быть может, уже второй десяток лет пылятся дешевые, но такие дорогие елочные игрушки – а может, уже и не пылятся, отправленные отцом в небытие.
Игрушки все же нашлись; похоже, Бертольд то ли забыл о них, то ли сделал вид, что забыл. Теперь они висят, посверкивая в отблесках настольной лампы золотыми и алыми огнями – маленький кот со слезшей с мордочки рыжей краской, крохотный домик, выкрашенный во все цвета лета, несколько шаров с почти слезшим покрытием, еще хранящие едва померкшую сочность цвета. Ей кажется, что один из них, алый, как кровавый закат, вот-вот сорвется, лихо блестя круглым боком, но руки почему-то не тянутся поправить его, страшась нарушить это замершее на грани безмолвие.
Раньше в детских игрушках отражалось столь же детское сияние радости и ожидания новогодних чудес, теперь же – лишь острое одиночество, заполнившее все нутро. Одиночество, которое будто усмехается, кривится и паясничает – дурочка, неужели ты думала, что будешь счастлива в эту ночь?
Новый год Лиза встречает одна. У нее есть родственники, с которыми уже давно не общалась ее семья, и нет друзей, от которых ее давно отгородил отец. Ей никто не напишет и никто не позвонит.
Но не бывает праздника, который ты встречаешь один. Ведь такое торжество превращается в пародию, горькую, злую карикатуру.
Это единственное, о чем думает Лиза, когда тушит свет, стягивает с плеч старушку-шаль и, не раздеваясь толком, ложится в холодную постель, сворачиваясь калачиком и заходясь беззвучным плачем.

Утром вьюга затихает. За окном, разрисованным белыми и голубыми кистями зимы, медленно опадает снег, бормоча себе под нос что-то тихое и меланхолично-печальное.
Лиза выходит во двор, натянув на себя старенькое пальто и повязав на голову шаль, и, вдохнув ядреный морозный воздух, едва заметно грустно улыбается.
-Доброе утро, юная мисс Хоукай! – слышит она громкий голос.
-И вам доброе утро, мистер Халли, - отвечает она, наблюдая за немолодым уже почтальоном, старательно преодолевающим преграды в виде выросших за ночь сугробов, - С Новым годом вас!
-И тебя, девочка, и тебя, - добравшись до крыльца Хоукаев, он ласково улыбается, добродушно усмехаясь в пышные и пушистые усы, - А я-то думал, ты, как все, спать будешь до полудня.
-Вы же знаете, я ранняя пташка.
-Знаю-знаю, я ведь тоже. Работа же не волк, - соглашается он, роясь в сумке и вынимая оттуда ворох белоснежных конвертов, - Я… Того, не Санта-Клаус, конечно, но это тебе вместо подарка.
-Письмо? Мне? – недоверчиво спрашивает Лиза, протягивая руку и цепляя замерзшими пальцами приятно шуршащий конверт.
-Тебе, девочка. Ну, ладно, ты уж прости меня, но я дальше побегу, еще кучу поздравлений раздать надо, - подмигивает почтальон, - А ты иди домой, грейся.
-Спасибо, мистер Халли! – кивает она, провожая его взглядом и прижимая к груди письмо, от которого по телу разливается непонятное, дрожащее, как огонь свечи, тепло.

«Здравствуйте, мисс Лиза.
Я пишу вам из штаба вооруженных сил в Ист-сити. У нас здесь не то, чтобы особо чувствовался праздник – военные все-таки – но, надеюсь, он ощущается в полной мере хотя бы у вас.
С Новым годом! Пусть у вас все в жизни сложится так, как хотели бы вы. Оставайтесь той сильной, хотя и мечтательной девушкой, какой я вас запомнил. Заклинаю вас никогда не опускать руки. Помните: вы не одна.
Будьте счастливы.
С уважением, майор армии Аместриса Рой Мустанг».

Всего пара строчек, росчерк черных чернил по желтоватой бумаге. Такой знакомый чуть подпрыгивающий почерк. Ничего особенного, но в горле снова предательски першит, а на карих глазах кипят слезы - слезы уже тихой радости.
С елки, не выдержав, наконец, своей собственной тяжести, падает алый шар, разбиваясь вдребезги, и Лизе кажется, что вместе с ним разбивается ее одиночество, в котором она уже успела похоронить себя.

@темы: Бумага все стерпит, Любителям полкаши и старлея, а также прочих прекрасных людей, посвящается, Про тех, кто близко и далеко, Ололо же!

---

Бличетрава воскурила мой мозг.

Название: Три товарища
Автор: я aka […Soulless…]
Бета: см. выше
Фендом: Bleach
Пейринг: Кьёраку, Укитаке, Унохана; Укитаке/Унохана детектед
Жанр: где-то тут потерялся хумор
Рейтинг: РG
Размер: мини
Статус: завершён
Дисклаймер: не мое, поиздеваюсь и отдам
Размещение: с исключительно моего разрешения. Другие варианты не рассматриваются. Уважайте чужой труд.
Предупреждение: ООС, отчасти даже AU. Таймлайн учебы вышеупомянутой троицы в Академии.
От автора: я пиченько! Здесь фанон такой фанон, что ООС цветет бурным цветом. В свое оправдание скажу только то, что они молодые были, зеленые, и черт знает, как проходили их буйные вечера?

Джуширо Укитаке не любил пить.

Джуширо Укитаке не любил пить. Причин для этого было много – начиная от его собственной болезни и заканчивая тем фактом, что…
-Расслабься, Джу-тян… - назидательно, с видом бывалого знатока, покачал пальцем Шунсуй. Несмотря на то, что палец был всего один, Джуширо казалось, что их было не меньше двух. А то и больше.
…тем фактом, что, собственно, Укитаке не умел пить. Но иногда обстоятельства вынуждали это делать.
-Тебе легко говорить, - старательно подбирая слова, пробормотал он, пытаясь сфокусировать мутный взгляд на лице друга, - Тебе не идти на пересдачу…
Каким образом он так капитально попал впросак, он и сам не знал. Вроде был как всегда готов, знал материал, а ведь как оно бывает – рассеянные мысли, страх схватил за горло, и вот уже Кучики-сенсей, недовольно хмурясь, говорит: «Очень плохо. Придете на пересдачу».
-Ну-ик-правильно! – радостно икнул Кьёраку, прерывая его внутренний монолог и цепляя нетвердыми пальцами очередной кувшинчик саке, - В этом мире, дружище, должна быть справедливость! Не могу же я все время ходить на пересдачи, пора бы и тебе уже познать эту радость!
Укитаке напряженным, туманным взором следил за тем, как чашки в очередной раз наполняются рисовой водкой. Сколько раз за прошедший вечер происходил этот священный акт, сосчитать было нереально. Сосчитать количество распечатанных кувшинов возможным тоже не представлялось. Он уже пытался, и каждый раз почему-то получалось разное число.
Одну вещь он, вероятно, последним в Академии, понял точно: если Шунсуй Кьёраку устраивал пьянку, счетом можно было не заниматься.
-Вот именно. И где она? – заплетающимся языком возразил Джуширо, - Я ходил на все занятия и не сдал, а ты их все продрых и получил «отлично». И то благодаря моим записям! Так где справедливость?
-Где и должна быть, - не смутился Шунсуй, поднося чашечку к губам и пряча в ней расхлябанную пьяную усмешку, - Просто я – любимец судьбы и женщин!
-Плут, вот ты кто, - пробурчал Укитаке, горестно опрокидывая в себя содержимое своей чашки. Этот жест был встречен уважительно-восторженным свистом Кьёраку.
-Ай, молодец! – захохотал он, - А ломался, словно девица на выданье – не хочууу, не буууду…
-Это все твое негативное влияние…
Они замолчали. Шунсуй задумчиво почесывал трехдневную щетину, а Джуширо, сонно моргая, смотрел в окно, за которым в лиловом сумраке вечера мягко, едва ли не убаюкивающе, шелестела листва.
-В общем, надо радоваться, не надо огорчаться! – наконец философски изрёк Кьёраку, словно подстраиваясь под успокаивающий антураж, - Все горести преходящи. Сдашь ты всё!
Возражать было себе дороже.
-Сдам, - вяло согласился Укитаке, потирая переносицу, - Но прежде я сдам… сам… сдамся в плен сну.
-Вот еще! – в очередной раз икнув, энергично встряхнул своего приятеля Шунсуй, - В кои-то веки вот так сидим, а он спать собрался! Ни стыда, ни совести!
-Уж кто бы говорил про стыд и совесть…

В действительности медленное, но верное спаивание друга было долго вынашиваемым коварным планом Кьёраку, и подвернувшийся повод был как нельзя кстати. А дело было в том, что ему очень хотелось узнать один факт из биографии Укитаке, который в трезвом состоянии он бы ему вряд ли поведал. Риск не помнить этот факт на утро его не пугал – в конце концов, мы же все знаем, что кто не пьет… В общем, тот не пьет.
-Джу-тян, а, Джу-тян, - ринулся в атаку Шунсуй, решив не выжидать более, ведь дальнейшее ожидание было чревато тем, что он банально забудет, что хотел спросить. Темно-серые глаза полыхнули дьявольской хитринкой. Что-то подсказывало Укитаке, что огонь этой хитринки изрядно подпитал выпитый алкоголь.
Это предположение в своей сути ошибочным не было.
-Чего еще? – буркнул Джуширо, подхватывая у него эстафету и вновь наполняя чаши саке, мужественно игнорируя плывущие перед глазами предметы. Хуже уже все равно не будет, а о том, что станет с ними утром, он благоразумно решил не задумываться. Так и с ума недолго сойти.
-Тебе правда нравится Рецу?
Это был удар под дых. Хитрый и предательский. Укитаке поперхнулся и закашлялся; пойло обожгло горло, а из глаз едва ли слезы не хлынули.
-Нашел… чего… спросить, - в перерывах между попыткой ухватить глоток воздуха и попыткой прокашляться, а также извиняющимися похлопываниями Кьёраку по спине, просипел он.
Шунсуй же сдаваться был не намерен. Отступать некуда, позади – литры выпитого! Напрасно, что ли?
-Да не ломайся ты, скажи честно! Это останется между нами, я обещаю!
-Ну… нравится, - нехотя, словно раскрывая великую тайну, которую из него тянули едва ли не пыткой – впрочем, так оно и было - буркнул Джуширо и насупился, - И дальше что?
-Ха, я знал! То-то ты так краснел! Так-ик!-скажи ей об этом! – с победным кличем, радостно, в духе «счастья вам, дети мои!», развел руками Шунсуй.
Укитаке идеи не оценил, смотря на своего друга как на сумасшедшего. Однако она произвела целебный эффект, и если и не протрезвила окончательно, то мыслить более четко уж точно заставила.
-Ты надо мной издеваешься? Это ничем хорошим не кончится, - в голосе прозвучала нотка еще не вполне трезвого удивления вкупе с едва ли не паникой. Он еще не знал, что этой фразе предстоит стать его коронной, но уже смутно догадывался.
-Ты всегда мне это говоришь, - гоготнул Кьёраку.
-Да, и почему-то всегда оказываюсь прав, и вообще, она даст мне по шее, если я…
Экспрессивный диалог двух друзей прервал деликатный кашель и нервно скрипнувшие седзи, за которыми стояла порозовевшая Рецу, очевидно, слышавшая последнюю часть разговора.

Две пары серых глаз синхронно и удивленно моргнули. На двух парах щек синхронными мазками алого расцвел румянец.
-Я вдруг вспомнил, я… это… у шестого курса твою тетрадку оставил, пойду заберу… - приподнимаясь с татами и покачиваясь, словно маятник, на нетвердых ногах, крякнул Кьёраку. Это был самый лучший предлог, чтоб улизнуть, какой только мог сочинить его усталый мозг после беспощадной атаки алкоголем, который пленных постановил не брать. Тем более, что он уже узнал все, что хотел.
Впрочем, эта отговорка была и не нужна. Паре румяных лиц – синеглазому девичьему и стыдливо хлопающему ресницами мальчишечьему – было не до него. И потому, ласково прижав к груди ополовиненный глиняный кувшинчик, в котором еще звонко плескалось саке, он скрылся за седзи, умудрившись, впрочем, их даже закрыть.
-Рецу… Я… - бормотал Укитаке, стесняясь поднять глаза на девушку. «Вот он, идеальный шанс! – настойчиво вопила смелость где-то внутри него, - Скажи ей уже! Она все равно все слышала!». «Молчи, дурак, лучше просто молчи!» - не сдавались остатки здравого смысла, держа баррикады.
- А…а что ты здесь делаешь? – несколько мучительно долгих секунд спустя выдавил он, стараясь сменить тему и кляня свою собственную стеснительность.
-Ну… Вообще-то я пришла к Шу-куну. Он обещал мне принести кое-каких трав с холма Соукиоку, но я чувствую, - вежливо начала Рецу, бросив недвусмысленный взгляд на гордо выстроившуюся батарею кувшинчиков, - Что ему было не до меня.
-Просто…
-Я знаю, что ты не сдал экзамен, - мягко продолжила Унохана, опускаясь на татами, - Но это не повод напиваться…
Джуширо было стыдно. Завалить экзамен, да еще и перед захватившей его сердце девушкой появиться в таком неприглядном виде – что ж за день-то такой?
-Знаю, - понурив голову, пробормотал он и тут же ощутил на щеке маленькую ладонь, от прохладного прикосновения которой к лицу снова прилила кровь, - Рецу… семпай…
-Глупый ты, - засветились лаской небесно-синие глаза, - Но милый…
Дальнейшее Укитаке помнил смутно. Помнил только касание мягких и теплых женских губ ко лбу и разлившийся по телу жар. Но для прошедшего дня с провалом у Кучики-сенсея и литрами саке это было слишком уж большим потрясением, и потому разум Джуширо решил ретироваться, пока не поздно, в спасительную темноту.

Утро напомнило о себе головной болью и не желавшими разлепляться глазами. Расплата за бурный вечер была чересчур жестокой.
-Клянусь, больше никогда пить не буду, - простонал Укитаке, приподнимаясь на локтях. К своему собственному вящему удивлению, он обнаружил себя лежащим на футоне. О том, как именно он там оказался, память деликатно умалчивала.
-Не будешь. А я это проконтролирую, - с легкой насмешкой отозвался голос откуда-то слева. Повернув голову на звук, Джуширо обнаружил там улыбавшуюся Унохану с картинно нахмуренными бровями.
-Рецу-семпай… Ты тут всю ночь была? – недоверчиво спросил он, часто моргая, поскольку беспощадный солнечный свет неумолимо слепил глаза.
-Да. И, - едва слышный смешок, - Мы с Шу-куном перетащили тебя на футон, когда ты отбыл ко сну. А я решила, что будет не лишним побыть подле тебя после такой алкогольной интоксикации. Мало ли что могло произойти.
-С-спасибо, - пробормотал Укитаке, опуская глаза. Самым явным ощущением после боли в голове был стыд. Стыд во все той же многострадальной голове.
-И еще, Джуширо…
Лицо Рецу, пахнущее пряными и свежими запахами лаванды и мяты, рядом со своим он обнаружил слишком поздно.
-Ты мне тоже симпатичен, - с присущей только ей веселой строгостью сказала Унохана, приближаясь к нему настолько, что носы их соприкоснулись, - И не вздумай отключаться и в этот раз.

@темы: Бумага все стерпит, ФЕСТивальное, Бличетрава

---

Никогда не любила "Пикник".

Я не про нямку из вафель, шоколада, карамели и орехов. Я про старую-добрую русскую группу.
Так вот, не любила я ее, а ведь очень зря.
Эта песня вгоняет меня в задумчивость и хватает мое ангствовое вдохновение за горло. В ней есть какое-то дьявольское очарование. Я даже ловлю себя на мысли о том, что она бы послужила неплохим саундтреком к "Мастеру и Маргарите". В ней есть та же обаятельная чертовщинка, что и в этом романе.
Самое то, чтобы писать драму. Чем я сейчас и займусь.

@темы: Без комментариев, Только зрячие знают, что такое слепота, M is for music

---

День, в который мы писали очередную пробную егэшечку по русскому, начался с того, что эту самую егэшечку я чуть было не проспала *фейспалм.жпг*. Я так люблю своего папу, который решил не будить свое дитятко...

Но не в этом дело. Черт с ним, с пробником. Снег. Какой же за окном снег! Белый-белый, все замел...
Именно о таком снеге я думала, когда отправляла на ФриФест заявку про Укитаке. Мысли материальны?
Эту снежную прелесть омрачает только тот факт, что по сугробам прыгаешь аки горный козлик. Ибо московская коммунальная служба живет под радостным девизом "Кто навалил, тот пускай и убирает". И сегодня утром, с боем прорываясь сквозь снежные завалы с меня ростом, я искренне пожалела, что не владею шунпо.

@темы: Школоло, Исповедь дятла, Mudak and proud!, Из жизни красных шарфочек

---

Я буду захламлять фленту

Ну, короче, это круто, ящитаю!

@темы: Скопипастчено, Хомо ржакиенс, Бличетрава

---

Страшне радосте!

Да! Меня пропускают в очный тур менделевской олимпиады по химии!

Все остальные новости по сравнению с этой просто меркнут)

@темы: Школоло, Чудеса в решете, Из жизни красных шарфочек

---

Я нимагу, оно прелестно!

07.02.2011 в 00:40

Пишет  Sunny.:

ролик на youtube просмотрело более 40 млн. человек

наслаждайтесь и не бросайте тапками, если боян

@темы: Скопипастчено, Кино-воображариум, Зверушшшки

---

Вкусняшка для любителей Клеймор!

Название: Всегда вторая
Автор: я aka […Soulless…]
Бета: см. выше
Фендом: Claymore
Персонажи: Ирэн, зримое присутствие Клэр и незримое - Терезы
Жанр: недоангст
Рейтинг: РG-13
Размер: драббл
Статус: завершён
Дисклаймер: не мое, поиздеваюсь и отдам
Размещение: с исключительно моего разрешения. Другие варианты не рассматриваются. Уважайте чужой труд.
Предупреждение: ООС в конкретно данном контексте моего восприятия. Плюс спойлеры детектед.
От автора: я пиченько! Снова посвящается чуваку, подсадившему меня на эту траву, и его заявке.

Узреть!

Список человеческих терзаний поистине бесконечен. Корить себя можно за что угодно: за слабость воли, за вспыльчивость, за болтливость. Но осознание собственного несовершенства ранит куда больнее, чем сам недостаток.
Несовершенство и было вечным крестом Ирэн.
Спокойная, холодная, мудрая, расчетливая и, несомненно, сильная. Очень сильная. Могучий воин, который не пойдет на поводу у собственной горячности и не потеряет голову от жара битвы; страшный противник, который не посмеет запятнать ни честь Организации, ни свою собственную. Идеальный воин – это словосочетание превосходно подошло бы ей. Садилось, как вторая кожа.
Но идеальный воин не может быть вторым. Для него существует единственный номер - первый. А это место уже было занято прекрасной чертовкой Терезой, которая убивала йома мгновенно, с едва заметной улыбкой, принесшей ей тот самый знаменитый на все 47 округов титул.
И потому Ирэн – всего лишь вторая.
Когда ты знаешь, что в своей неидеальности виноват ты сам, осознание того, как все исправить, приходит само собой. Ведь все, что нужно, так это усиленная работа над духом, телом и волей. Но как быть, если ты уже достиг пика своего развития и своих возможностей, а идеал так и остался пусть и близким, но недосягаемым? Как быть, если причина твоей слабости – не в тебе?
Стиснуть зубы и терпеть, рисуя на лице уже ставшую привычной картину равнодушия.
Замораживать в себе это неправильное, чуждое чувство, раскалывающее восковую маску – оставаясь всего лишь второй.
Оставаясь в шаге от первого места – все еще оставаясь второй.

Когда поступил приказ устранить мятежницу Терезу, поправшую законы Организации, Ирэн испытала странную смесь удовлетворения и смятения. Да, Тереза наверняка не устоит против смертоносного коктейля из первых номеров. Мерзкий червячок зависти к Слабой улыбке, всякое проявление которого она старательно подавляла, поднял голову: после ее смерти ты станешь первой, Ирэн Быстрый меч.
Этот червячок не мог предугадать лишь появления девчонки Присциллы, свято верующей в идеалы Организации и превосходящей по силе и ее саму, и уж тем более взбалмошных Ноэль и Софию. И эту пощечину Ирэн тоже вынесла стоически, не изменив своему внутреннему стержню, который был сжигаем желчью: как может неразумная девчонка, еще неспособная распоряжаться своим могуществом, быть сильнее ее – тренированного, опасного воина, чья техника унесла сотни жизней йома?
Неужели это возможно?
Неужели она – снова вторая?
Уже после Терезы...

И все-таки даже сейчас, после казни Слабой улыбки, после гибели Ноэль и Софии, после пробуждения Присциллы, Ирэн почти не изменилась. Просто стала однорукой. А внешне, тем не менее, казалось, что в ее устоях и рана, и сама пережитая трагедия мало что пошатнули – но ведь никому не было дано понять и нарушить ее железное спокойствие, чтобы увидеть тайфун, бушевавший в ее душе?
Наблюдая за недобитой, утирающей со лба кровь и пот и отчаянно пытающейся постигнуть секреты техники быстрого меча Клэр, которую она спасла из рук едва ли не обезумевшей Офелии, Ирэн думала лишь об одном.
Эта девочка – как силен в ней огонь! Как отчаянно она жаждет отомстить за гибель Терезы! Готова на все. Ее желание – это ее цель, единственный смысл существования. В этом и вся разница между ними.
Только один факт Ирэн старательно укрывала в себе, изо всех сил не позволяя ему выйти на волю: в ней тоже есть это желание мести - иррациональное, глупое, противоречащее всем ее прежним устоям. И за убитых соратниц, и за потерю руки, и даже за Терезу. За то, что она погибла так страшно. За то, что она погибла не от ее руки.
И осознавая все это, она не могла избавиться от очевидной мысли, которая грызла ее с того самого момента, как Клэр очнулась: это желание в Клэр было куда сильнее и неудержимее, чем у нее.
А это значило, что Ирэн – снова вторая.
Всегда вторая.

@темы: Бумага все стерпит, Аниманга, Про тех, кто близко и далеко, Куча баб, не считая Рубеля

---

Сказка совсем рядом с нами. Не верите?
Мой дражайший папа ушел на работу, взяв свои ключи. Бабушка с дядей уехали к стоматологу, взяв свои ключи. И только моя замечательная мама ушла на работу, забрав с собой помимо своих еще и мои ключи =_=
Вот и сижу я, блин, как Рапунцель, в башне на 12 этаже и жду, пока меня спасут.

Да, у нас в школе карантин, есичо. Правда, для 1-8 классов, но я же достойна лучшего)

@темы: Исповедь дятла, В очках Рубеля отражалась непередаваемая гамма чувств..., Mudak and proud!, Из жизни красных шарфочек

---

Время - вода

Автор: я aka […Soulless…]
Бета: см. выше
Фендом: Fullmetal Alchemist
Пейринг: весьма смутно Рой/Лиза
Жанр: гет, постканон, ангст, недодрама
Рейтинг: РG
Размер: мини
Статус: завершён
Дисклаймер: не моё, поиздеваюсь и отдам
Размещение: с исключительно моего разрешения. Другие варианты не рассматриваются. Уважайте чужой труд.
Предупреждение: OOC. Он лют и бешенен.
От автора: я пиченько! Написано по заявке IAM PROSTO. Enjoy!

No matter how many times that you told me you wanted to leave
No matter how many breaths that you took you still couldn't breathe
No matter how many nights did you lie wide awake
To the sound of the pausing rain
Where did you go? Where did you go? Where did you go?
30 Seconds to Mars “Hurricane”

Уходя, не оглядывайся.
Пифагор

Время - вода.

«Время – вода.
Оно убегает так спокойно и беспристрастно, равнодушно просачивается между пальцами. Жаждешь ухватить, подчинить, задержать хотя бы на мгновение – но это лишь жалкая попытка, которая ни к чему не приведет. Время уходит, блеснув на прощание отражением несбывшихся надежд и разрушенных иллюзий. И как бы человек ни был силен, кем бы он ни являлся – властителем или крестьянином, священником или воином – все тщетно. Время неутомимо и неумолимо.
Время – вода.
Оно может тянуться спокойной рекой, а может взвинчиваться бурным водоворотом, который без сожаления захватывает в себя чужие жизни. Оно не подчиняется никаким законам – ни истине, ни справедливости. Оно действует по своим собственным правилам, постепенно разрушая все: и камень, и память о ком-то, щадя только избранных им самим по каким-то нелепым правилам.
Время – вода.
Источник, который сметает все на своем пути, разрушая и зло, и добро. Источник, который рано или поздно погубит каждого».

Бом.
Лиза вздрогнула, оторвавшись от чрезмерно философских мыслей, и обернулась к тяжело ударившим за ее спиной часам, пробившим полночь. Их внешний вид ей категорически не нравился. Они выглядели, по ее собственному разумению, слишком помпезно – и тем самым напоминали ей толстого мучимого одышкой купца, передвигавшегося степенно и лениво. Может быть, дело было в ее восприятии, привыкшем к простоте и аскетизму, а может быть, в том, что эти часы были подарком фюреру Мустангу от им обоим хорошо известного императора Сина, который в последнее время был склонен выказывать благосклонность исключительно дорогими дарами.
Фюрер Мустанг.
Ей все еще непривычно было произносить это словосочетание. Хотя она и произносила его уже несколько месяцев. Хотя она и рисковала жизнью ради того, чтобы реализовать его честолюбивую мечту. Вроде бы пора уже было привыкнуть, но нет.
«А теперь он работает аж до полуночи, бедный», - промелькнула в голове Лизы желчная мысль, невольно растянувшая губы в грустной полуухмылке.
Шурх. Мирно сопевший возле ног Лизы Хаят недовольно зафырчал и навострил чуткие уши.
Хоукай же, слух которой еще со времен Ишвара привык даже к мельчайшим шорохам – а как иначе, если хочешь остаться в живых? – даже не пошевелилась. Слишком очевидно было, кто именно зашевелил ключом в дверном проеме, если учесть, что комплектов ключей было всего два, и один из них лежал на журнальном столике прямо перед ней.
Фюрер Аместриса стоял в дверном проеме, прислонившись к дверному косяку и скрестив руки на груди.
-О, ты еще не спишь, - его голос прозвучал немного натянуто, с долей ироничного удивления.
-Как видишь, - спокойно и вежливо отозвалась Лиза, поднимаясь с кресла. На языке вертелось много едких фраз, но она сдержалась, - Как прошел день?
Пальцы Мустанга, расстегивавшие рубашку, замерли на второй пуговице сверху и мгновение спустя продолжили свой бег.
-Как обычно.
-Ясно.
Пара ничего не значащих механических фраз и тишина. Хоукай почувствовала себя неуютно. Как если бы она стояла на морском берегу в тоненькой рубашке, а промозглый ветер, обещающий скорую грозу, обжигал холодом все ее тело и даже нутро.
-Ты голоден?
-Нет, поужинал в штабе, - последовал равнодушный ответ. Мгновение спустя Рой уселся в кресло, вытянув ноги и устало развалившись в нем. Золотистые блики, отбрасываемые лампой, плясали на его лице, невольно выдавая нервный и лихорадочный блеск черных как смоль глаз. Этот блеск был знаком Лизе даже слишком хорошо. Она помнила его еще со времен Ишвара, когда он виднелся во взглядах сотен солдат, пьяных то ли от мерзкой выпивки, то ли от предвкушения битвы и адреналина, вспенивавшего кровь в венах, то ли от всего этого вместе взятого.
-Ты опять пил, - негромко сказала Хоукай. Без гнева, без ярости, без нотаций – просто сухая, хотя и приправленная горечью, констатация факта. Фюрер посмотрел на свою боевую подругу с холодным раздражением, угадывавшимся по залегшим возле губ морщинам и нахмурившимся бровям.
-Пил. И что? Я, черт возьми, устаю, а это помогает мне расслабиться! – процедил он, расправляя ворот расстегнутой рубашки, - Или ты думала, что я в штабе целый день отдыхаю?
-Нет, - тихо ответила Лиза и отвернулась к окну, прислонившись к подоконнику.
В очерченном старым фонарем кружке грязно-апельсинового цвета кружился снег. Она наблюдала за ним молча, тщетно стараясь отвлечься от гнетущих мыслей и унять часто бьющееся сердце.
Хлоп! – дернулась дверца бара.
Плеск! – заструилась на дно бокала сводящая с ума жидкость.
Не получилось.
-Рой… - позвала она, не отрываясь от окна.
-Чего? – послышался недовольный голос.
-Тебе не кажется, что наши отношения в последнее время катятся к черту? – здравый смысл подсказывал, что сейчас не лучшее время для этого разговора, но истерично толкающееся о ребра сердце говорило об обратном. И Лиза решила довериться ему.
-По-моему, ты накручиваешь себя из-за того, что целыми днями торчишь дома без дела, - отрезал Мустанг, делая смачный глоток.
-То есть, все в порядке?
-А что тебя не устраивает? – после алкоголя люди закипают легко, и фюрер Аместриса не был исключением из этого правила. На это намекала и резкость, с которой он швырнул бокал на стол, и плотно сжатые в тонкую линию губы. - Ты мне вообще должна быть благодарна за все, что сейчас имеешь!
-Вот как, - сощурила глаза Лиза, едва ли не теряя самообладание и чуть не задохнувшись от схватившей ее за горло волны гнева. Под столом тихонько заскулил Черный Хаят, - Только не забывай, кто поддерживал тебя на каждом шагу и кто чуть не погиб за тебя!
-Дура, - коротко и зло бросил Мустанг, словно выплюнув изо рта какую-то мерзость, в упор смотря на бывшего снайпера, унесшего в Ишваре сотни жизней.
Хоукай замерла на полуслове. Она не ощущала такой пустоты в душе даже тогда, когда на нее своими пронзительными глазками-буравчиками смотрел Селим Брэдли. И эти черные глаза, подобно тем, тоже сверлили ее, как никогда чужие и незнакомые, полыхавшие щедро подпитанным алкоголем пламенем. Всего лишь одно слово, хлесткое, как пощечина – и даже хуже, чем пощечина, хуже, чем тонна отборных ругательств. Только по той причине, что это слово произнес он. Где-то глубоко в груди что-то оборвалось и ухнуло вниз.
«Мы ведь уже давно друг другу чужие», - ясной, сжегшей самое ее существо дотла кометой полыхнуло горькое осознание. Но когда жестокое течение реки по имени «время» успело превратить их в людей, не питавших друг к другу ничего, кроме раздражения и мнительности, и как она упустила этот момент, Лиза не знала.
-Ты…
-Что я? Что? – голос Роя срывался на пьяный крик, - Ты мне вообще не жена, чтобы указывать! А раз решила командовать, то и правда дура! Если тебе что-то не нравится – пошла вон из моего дома!
-Вот как… - глухо ответила Лиза.
И ведь в самом деле – не жена. Не возлюбленная даже, наверное. Просто женщина, способная создавать хотя бы малое подобие уюта и гармонии в его холостяцкой квартире. Бывший лейтенант. Уже никто. Ни прав, ни притязаний – ровным счетом ничего.
-Да, точно, уходи! – в голосе Роя были слышны нотки истеричного веселья. - Вали!
А если больше ничего не держит – может, и в самом деле пора?
-Будь по-твоему, - у Лизы дрогнули губы, но она сдержалась. Жесткий стержень умения прятать эмоции внутри себя еще не сломался, хотя и начал покрываться ржавчиной слез.
Время умеет подминать под себя все – и прежде несгибаемую натуру тоже. Ведь не зря говорят, что вода камень точит. Что уж, верно, говорить о такой эфемерности, как любовь и привязанность?
Хоукай стала мягче и чувствительней. Но все же осталась солдатом до конца – и исполнила его последний приказ.

* * *

Когда пьяное блаженство провала в черноту сна прервал дрязг будильника, который было слышно на всю квартиру, Рой был очень недоволен. На околокроватной тумбочке не оказалось даже стакана воды, способного облегчить похмелье. Что уж говорить – и самой тумбочки рядом не оказалось; он заснул, как и был, прямо в кресле.
В доме вообще висела странная тишина. Не было слышно топота лап Черного Хаята, не звенел бодрую песню чайник на кухне.
-Эй, Лиза! – хмуро прокричал Рой, но ответа не последовало. - В магазин понесло с утра пораньше, что ли?
А на смену головной боли постепенно приходила ясность, а вместе с ней – воспоминания о прошедшей ночи. О его собственной грубости и о подрагивающих губах бывшего старшего лейтенанта Лизы Хоукай.
«Неужели и в самом деле ушла?».
Нет, убеждал он сам себя, это невозможно. Она бы не покинула его. Это все бред воспаленного алкоголем сознания; сейчас зашуршит в замке ключ, и она войдет, спокойная, свежая, как заря, с черным псом подле ее ног...
Но оба комплекта ключей лежали на журнальном столике, недвусмысленно разрушая наивную веру. Зато исчезла ее одежда, в чем фюрер убедился, подойдя к шкафу, а с кухни исчезла миска Хаята, и даже аскетично простая белая кружка, из которой она по утрам пила чай – тоже.
Рой долго молчал, прикрыв глаза от слепящих солнечных бликов, острыми укоризненными иглами колющими его кожу. Сегодня работа могла и подождать.
-Может, так будет лучше, - сдержанно сказал он, захлопывая дверцу шкафа, хотя внутри от этих слов что-то свернулось в тяжелый гнетущий комок.
Лучше – для кого? Для нее или для него?
Бурный поток по имени «время», который смыл между некогда до невозможности близкими людьми остатки мостов взаимопонимания, никогда не даст ему ответа на этот вопрос.

@темы: Бумага все стерпит, ФЕСТивальное, Любителям полкаши и старлея, а также прочих прекрасных людей, посвящается

---

Чтоб не потерялося

АМВшечки по клейморам. Аняняняня!

Вот это купило тем, что под старый-добрый Найтвиш времен Тарьи. Ну и тем, что про Терезу, конечно.

А это... Это просто бесподобно. Опять же, Тереза.

А это большей частью про Клэрочку, но песня подходит просто отлично к самой теме клейморов.
И вообще, одна из лучших у Disturbed, ящитаю.

@темы: Аниманга, Скопипастчено, Куча баб, не считая Рубеля, Сериализм

---

Хочу жизнь с формулой "Нет больше слез".

@темы: Без комментариев, И когда все дороги сомкнутся в кольцо, как ты выйдешь на правильный след?, Только зрячие знают, что такое слепота, Исповедь дятла, И у нас будет самосвал с пряниками! Когда-нибудь., Из жизни красных шарфочек