Жить ой. Но да.
Пожевавший мне мозг кроссовер ПЛиО и Декстера. Да, я настаиваю, что Вестеросу очень, очень нужен Декстер.
И вообще, если так посмотреть, получается закос под гораздо более глубокую и подробную историю. Чёрт. Я обязательно подумаю об этом.
Dexter и ПЛиО. Декстер/ взрослая Арья. Совместно вершить теневое правосудие. "Кто твоя последняя жертва? - Некий Рамси Болтон."
1181. Поток сознания и своеобразного взгляда на этих двух.Он чем-то напоминает ей Якена Хгара.
Он улыбается хорошо и доброжелательно, вот только любое проявление доброты она традиционно принимает в штыки - не прихоть, а множество раз спасавшая жизнь привычка; впрочем, его, кажется, это не особенно беспокоит. Он высок и даже по-своему красив, и двигается мягко, словно настоящий хищник. Он отличный охотник, почти такой же ловкий, как она сама: вот и сейчас, соорудив импровизированный вертел из дубовых веток, она жарит пойманную им пару кроликов, капающих жиром в голодное пламя. Он не пытается быть ей ни любовником, ни отцом, ни другом, и она благодарна ему уже за это. Хватит того, что у них есть общее дело, а большего ни ему, ни ей не нужно.
А ещё у него приятный голос, и он кажется ей ещё более приятным, когда Декстер с мрачным упоением рассказывает о том, как умирал сир Меррин.
- Почему ты тогда не взял меня с собой? – недовольно хмурится Арья, подбрасывая хворост в костёр, когда он заканчивает повествование. Тени, исполняющие свои первородные танцы, вытягивают его лицо, обостряют черты, добавляют в облик что-то почти звериное. В любом другом случае она бы уже давно приняла его в стан своих врагов, ей достаточно всего одной веской причины: с человеком, не просто отплачивающим смерти кровавую, но необходимую дань, а наслаждающимся убийством, очень сложно вести игру по одну сторону доски. Однако за годы, проведённые по ту сторону Узкого моря, она выучилась читать и по губам, и по сердцам весьма неплохо, а потому сознаёт, что у них чуть больше общего, чем кажется на первый взгляд.
Внутри Декстер тоже никто – вернее, личность с одной гранью, которой приходится рисовать все остальные, чтобы не слишком выделяться среди людей. Правда, в противовес ей самой он странно безэмоционален, и единственные темы, пробуждающие в нём какое-то подобие искренности – убийства и дети. Странное сочетание.
В нём всё странно до невозможности. Оттого и сложно понять, что он за человек – и человек ли вообще.
- Я уже говорил. Я люблю работать один. К тому же, на тот момент мы были едва знакомы, - он разводит руками, как бы извиняясь. Стоило бы испугаться этого «люблю» и своеобразного толкования понятия «работа», но Арью не слишком легко напугать. Она и сама может назвать убийство своей работой, пусть и щедро приправленной местью. Как бы то ни было, такая постановка ответа не страшна.
У него совершенно пустые глаза – вот что неприятно.
- Хочешь сказать, сейчас мы знаем друг друга лучше?
- Я ничего не хочу сказать.
И то верно, мысленно соглашается Арья, переворачивая ветку с мясом. Даже спустя несколько месяцев после знакомства она вполне ясно понимала, что все её знания о том, кто он такой и что им движет, не могут удовлетворить даже самого скудного любопытства. Декстер рассказывал ей, что убивает, исходя из своих понятий о справедливости, что у него есть принципы, и всему этому можно было верить, но твёрдо Арья знала лишь одно – у него в душе есть только тьма, густая и плотная, через которую никогда не пробьётся ни один росток жизни.
И эту тьму он кормит чужой кровью.
- Какими успехами можешь порадовать ты? – невинно интересуется он, аккуратно складывая в заплечный мешок моток толстых верёвок, в сумерках напоминающих змеиные кольца.
- Шёл бы ты со своими успехами.
Странно, но с тех пор, как она вернулась в Вестерос, количество имён в её молитве не просто не стало меньше – напротив, увеличилось; на смену тем, кто уже выбыл из списка, пришли новые жертвы. Бесконечный круг смерти.
- Всё настолько плохо? Ну-ка, волчонок, я могу тебе помочь?
- Я просила тебя не называть меня так, - щерится Арья.
- Я помню. Просто когда ты злишься, ты напоминаешь мне мою сестру.
Арья непонимающе моргает. Мысль о том, что у человека, подобного Декстеру, может быть семья, кажется ей чудовищно неправильной и, в конце концов, невозможной.
- Ты никогда не говорил мне о том, что у тебя есть сестра.
- Ты никогда не спрашивала, волчонок, - улыбается он и, сняв с ветки одного кролика, вонзает зубы в жилистое мясо.
- И что, я правда похожа на неё? – спрашивает Арья, следуя его примеру и вытирая тыльной стороной ладони текущий по подбородку сок. Дичь старая и отощавшая, но это гораздо лучше, чем ничего. Декстер тщательно работает челюстями, перемалывая пищу – во всём, что он делает, есть некоторая сводящая с ума дотошность – и после молчит гораздо дольше, чем следовало бы. Так, словно припоминает, какими словами он мог бы описать свою родственницу.
- У неё был такой же опасный характер. И она никогда не скупилась ни на слова, ни на поступки. Даже, бывало, пыталась меня поколотить.
- Ты так говоришь о ней, словно…
- Она умерла полгода назад, - он не даёт ей договорить, и голос его абсолютно бесстрастен. Арья вглядывается в его лицо, пытаясь отыскать в нём отблески тоски, сожаления, гнева, на худой конец, но видит только холод, и чем дольше смотрит, тем сильнее ощущает, как этот холод нежно сжимает её внутренности.
Что же ты такое, Декстер, думает она. Ответ в тот же миг услужливо всплывает в голове: монстр, рядом с которым уже она перестаёт чувствовать себя не-человеком. Но ей ли не знать, что это только один из многочисленных вариантов?
- Она умерла не своей смертью, верно? – она даже не столько спрашивает, сколько констатирует факт. Декстер смотрит на неё тяжёлым немигающим взглядом и медленно кивает.
- Верно.
- Ты знаешь, кто её убил?
- Слишком много вопросов, дружок, тебе не кажется? – усмехается Декстер, обгладывая бёдрышко. – Да, знаю. Потратил последние два месяца на его поиски. И… ладно, раз уж речь зашла… в ходе поисков я выяснил очень любопытную вещь; думаю, ты тоже сочтёшь её интересной. Оказывается, у семейства Старков – ничего, что я так фамильярно? – есть свои счёты с этим человеком.
- Кто это и когда ты, Иные тебя дери, собирался мне об этом сказать?! – возмущённо шипит Арья. Честное слово, иногда ей хочется убить этого человека, чтобы только стереть из памяти его блестящую иронию, столь бессовестно похожую на настоящую. Возможно, настанет тот день, когда боги действительно разведут их по разные стороны, возможно даже, что он настанет куда раньше, чем можно предполагать… но сейчас всё это, разумеется, не имеет значения.
И Декстер всё ещё дразнит её, словно ребёнка.
- Когда-нибудь, - отвечает он, вежливо игнорируя первую часть вопроса, а потом наклоняется к ней. – Послушай меня, Арья. Я предлагаю тебе воспользоваться моей невиданной щедростью и на этот раз поучаствовать в игре вместе со мной. Я честный игрок, и я не вправе мешать чужой мести. Могу только поспособствовать тому, чтобы эта месть была как можно более мучительной и удовлетворила нас обоих.
Он едва ли не в первый раз называет её по имени, но она слишком возбуждена его словами, чтобы заострить на этом внимание; непривычный поток искренности и полное признание в ней товарища едва ли не застигают её врасплох. Кролик, остывающий подле её колен, совсем забыт – какая разница, если скоро им предстоит чуть более интересная охота?
- Кто это? Кто твоя следующая жертва? – хрипло повторяет Арья, не сразу сообразив, что ей следовало бы сказать «наша». Декстер растягивает губы в ухмылке и едва ли не мурлычет, а все кусочки картинки встают на свои места.
- Некий Рамси Болтон. Знакомое имя?
Арье кажется, что в это мгновение, когда чувство предвкушения мести пополам с мрачным торжеством заполняет её без остатка, она даже понимает его.
- Да, Декстер. Более чем.
И вообще, если так посмотреть, получается закос под гораздо более глубокую и подробную историю. Чёрт. Я обязательно подумаю об этом.
Dexter и ПЛиО. Декстер/ взрослая Арья. Совместно вершить теневое правосудие. "Кто твоя последняя жертва? - Некий Рамси Болтон."
1181. Поток сознания и своеобразного взгляда на этих двух.Он чем-то напоминает ей Якена Хгара.
Он улыбается хорошо и доброжелательно, вот только любое проявление доброты она традиционно принимает в штыки - не прихоть, а множество раз спасавшая жизнь привычка; впрочем, его, кажется, это не особенно беспокоит. Он высок и даже по-своему красив, и двигается мягко, словно настоящий хищник. Он отличный охотник, почти такой же ловкий, как она сама: вот и сейчас, соорудив импровизированный вертел из дубовых веток, она жарит пойманную им пару кроликов, капающих жиром в голодное пламя. Он не пытается быть ей ни любовником, ни отцом, ни другом, и она благодарна ему уже за это. Хватит того, что у них есть общее дело, а большего ни ему, ни ей не нужно.
А ещё у него приятный голос, и он кажется ей ещё более приятным, когда Декстер с мрачным упоением рассказывает о том, как умирал сир Меррин.
- Почему ты тогда не взял меня с собой? – недовольно хмурится Арья, подбрасывая хворост в костёр, когда он заканчивает повествование. Тени, исполняющие свои первородные танцы, вытягивают его лицо, обостряют черты, добавляют в облик что-то почти звериное. В любом другом случае она бы уже давно приняла его в стан своих врагов, ей достаточно всего одной веской причины: с человеком, не просто отплачивающим смерти кровавую, но необходимую дань, а наслаждающимся убийством, очень сложно вести игру по одну сторону доски. Однако за годы, проведённые по ту сторону Узкого моря, она выучилась читать и по губам, и по сердцам весьма неплохо, а потому сознаёт, что у них чуть больше общего, чем кажется на первый взгляд.
Внутри Декстер тоже никто – вернее, личность с одной гранью, которой приходится рисовать все остальные, чтобы не слишком выделяться среди людей. Правда, в противовес ей самой он странно безэмоционален, и единственные темы, пробуждающие в нём какое-то подобие искренности – убийства и дети. Странное сочетание.
В нём всё странно до невозможности. Оттого и сложно понять, что он за человек – и человек ли вообще.
- Я уже говорил. Я люблю работать один. К тому же, на тот момент мы были едва знакомы, - он разводит руками, как бы извиняясь. Стоило бы испугаться этого «люблю» и своеобразного толкования понятия «работа», но Арью не слишком легко напугать. Она и сама может назвать убийство своей работой, пусть и щедро приправленной местью. Как бы то ни было, такая постановка ответа не страшна.
У него совершенно пустые глаза – вот что неприятно.
- Хочешь сказать, сейчас мы знаем друг друга лучше?
- Я ничего не хочу сказать.
И то верно, мысленно соглашается Арья, переворачивая ветку с мясом. Даже спустя несколько месяцев после знакомства она вполне ясно понимала, что все её знания о том, кто он такой и что им движет, не могут удовлетворить даже самого скудного любопытства. Декстер рассказывал ей, что убивает, исходя из своих понятий о справедливости, что у него есть принципы, и всему этому можно было верить, но твёрдо Арья знала лишь одно – у него в душе есть только тьма, густая и плотная, через которую никогда не пробьётся ни один росток жизни.
И эту тьму он кормит чужой кровью.
- Какими успехами можешь порадовать ты? – невинно интересуется он, аккуратно складывая в заплечный мешок моток толстых верёвок, в сумерках напоминающих змеиные кольца.
- Шёл бы ты со своими успехами.
Странно, но с тех пор, как она вернулась в Вестерос, количество имён в её молитве не просто не стало меньше – напротив, увеличилось; на смену тем, кто уже выбыл из списка, пришли новые жертвы. Бесконечный круг смерти.
- Всё настолько плохо? Ну-ка, волчонок, я могу тебе помочь?
- Я просила тебя не называть меня так, - щерится Арья.
- Я помню. Просто когда ты злишься, ты напоминаешь мне мою сестру.
Арья непонимающе моргает. Мысль о том, что у человека, подобного Декстеру, может быть семья, кажется ей чудовищно неправильной и, в конце концов, невозможной.
- Ты никогда не говорил мне о том, что у тебя есть сестра.
- Ты никогда не спрашивала, волчонок, - улыбается он и, сняв с ветки одного кролика, вонзает зубы в жилистое мясо.
- И что, я правда похожа на неё? – спрашивает Арья, следуя его примеру и вытирая тыльной стороной ладони текущий по подбородку сок. Дичь старая и отощавшая, но это гораздо лучше, чем ничего. Декстер тщательно работает челюстями, перемалывая пищу – во всём, что он делает, есть некоторая сводящая с ума дотошность – и после молчит гораздо дольше, чем следовало бы. Так, словно припоминает, какими словами он мог бы описать свою родственницу.
- У неё был такой же опасный характер. И она никогда не скупилась ни на слова, ни на поступки. Даже, бывало, пыталась меня поколотить.
- Ты так говоришь о ней, словно…
- Она умерла полгода назад, - он не даёт ей договорить, и голос его абсолютно бесстрастен. Арья вглядывается в его лицо, пытаясь отыскать в нём отблески тоски, сожаления, гнева, на худой конец, но видит только холод, и чем дольше смотрит, тем сильнее ощущает, как этот холод нежно сжимает её внутренности.
Что же ты такое, Декстер, думает она. Ответ в тот же миг услужливо всплывает в голове: монстр, рядом с которым уже она перестаёт чувствовать себя не-человеком. Но ей ли не знать, что это только один из многочисленных вариантов?
- Она умерла не своей смертью, верно? – она даже не столько спрашивает, сколько констатирует факт. Декстер смотрит на неё тяжёлым немигающим взглядом и медленно кивает.
- Верно.
- Ты знаешь, кто её убил?
- Слишком много вопросов, дружок, тебе не кажется? – усмехается Декстер, обгладывая бёдрышко. – Да, знаю. Потратил последние два месяца на его поиски. И… ладно, раз уж речь зашла… в ходе поисков я выяснил очень любопытную вещь; думаю, ты тоже сочтёшь её интересной. Оказывается, у семейства Старков – ничего, что я так фамильярно? – есть свои счёты с этим человеком.
- Кто это и когда ты, Иные тебя дери, собирался мне об этом сказать?! – возмущённо шипит Арья. Честное слово, иногда ей хочется убить этого человека, чтобы только стереть из памяти его блестящую иронию, столь бессовестно похожую на настоящую. Возможно, настанет тот день, когда боги действительно разведут их по разные стороны, возможно даже, что он настанет куда раньше, чем можно предполагать… но сейчас всё это, разумеется, не имеет значения.
И Декстер всё ещё дразнит её, словно ребёнка.
- Когда-нибудь, - отвечает он, вежливо игнорируя первую часть вопроса, а потом наклоняется к ней. – Послушай меня, Арья. Я предлагаю тебе воспользоваться моей невиданной щедростью и на этот раз поучаствовать в игре вместе со мной. Я честный игрок, и я не вправе мешать чужой мести. Могу только поспособствовать тому, чтобы эта месть была как можно более мучительной и удовлетворила нас обоих.
Он едва ли не в первый раз называет её по имени, но она слишком возбуждена его словами, чтобы заострить на этом внимание; непривычный поток искренности и полное признание в ней товарища едва ли не застигают её врасплох. Кролик, остывающий подле её колен, совсем забыт – какая разница, если скоро им предстоит чуть более интересная охота?
- Кто это? Кто твоя следующая жертва? – хрипло повторяет Арья, не сразу сообразив, что ей следовало бы сказать «наша». Декстер растягивает губы в ухмылке и едва ли не мурлычет, а все кусочки картинки встают на свои места.
- Некий Рамси Болтон. Знакомое имя?
Арье кажется, что в это мгновение, когда чувство предвкушения мести пополам с мрачным торжеством заполняет её без остатка, она даже понимает его.
- Да, Декстер. Более чем.
@темы: Книжное, Бумага все стерпит, ФЕСТивальное, Сериализм, Льдисто-огненное
, 
и 
.