Жить ой. Но да.
Продолжаем!
1-20
21-40
41. Сомерсет Моэм "Каталина"41. Сомерсет Моэм "Каталина"
Ааа! Слоупоки отаке!!11
Я это к тому, что долгое, долгое, долгое время спустя я всё же взяла в руки художественную, а не учебно-научную литературу, и несказанно этому рада. "Американские боги" у меня так и застряли где-то в районе первой трети - ну не могу, слишком тяжко идёт. Подожду немного.
Итак, о "Каталине". Стоит начать с того, что я соблазнилась на название. Ко всему, связанному с моим именем и его производными и вариациями в различных языках, я весьма и весьма неравнодушна. Вот и испанская версия меня ух как прельстила. А продолжить стоит тем, что религиозный подтекст и антураж в этой книге занимает весомое место, и мне, как человеку, питающему к христианству исключительно культурный, никоим образом не связанный с моим религиозным мировоззрением интерес, было любопытно посмотреть на христианство, так сказать, изнутри, с другой стороны. Посмотреть, оценить аргументы и в чём-то, возможно, подискутировать с самой собой.
"Каталина" скорее похожа на притчу; там дважды появляется Дева Мария, случаются чудеса, да и само Божье провидение и знание тоже играет немалую роль. Хотя главнее, конечно, люди, их мотивы и чувства, а всё вышеуказанное - только фон, хотя и важный, по сути, завязывающий саму историю.
Честно говоря, у меня было впечатление, что читаю я не Моэма. То есть я не могу назвать себя его знатоком или хотя бы ценителем, бо "Каталина" - это третья его книга, которую я прочитала, но какое-то ощущение меня преследовало, хотя и отпустило под конец. Уж очень очевидна была перекличка с "Театром". Вместо красивой и талантливой Джулии - красивая и талантливая Каталина, вместо Майкла Госселина, организаторские способности которого выше актёрского таланта - аналогично одарённый Диего. Но это не столь важно; всё-таки, признаюсь, христианская линия меня интересовала больше.
В этой сфере есть три очень и очень порадовавших меня момента. Первый касается обрядов, постов, монастырских заповедей и всего с этим сопряжённого, а также излишнего смирения. Потому что я категорически солидарна с мыслью о том, что излишнее смирение, самобичевание и отрицание всего мирского пропитано гордыней. Да, именно ей и идеей о том, что "я служу Господу лучше всех". Из этого плавно вытекает второй момент: кого можно назвать истинным христианином? В книге это обыграно очень показательно. Из трёх братьев: солдафона, самоуверенного и не гнушавшегося никакого зла, епископа, которого чернь почитала святым и который сам себя считал распоследним грешником (возвращаясь к тому, о чём я говорила выше), и простого пекаря, который жил честной жизнью по христианским заповедям, заботясь о семье и родителях - именно третий оказывается в силах совершить чудо, о котором говорила Дева Мария. Он вообще мне наиболее симпатичен: честный, бесхитростный, заботливый. В отличие от своих более успешных в светских и государственных делах братьев он один кормил своих родителей. А родители при этом, из рода разорившихся дворян, гордились своими сыновьями, которые о них и не вспоминали, кроме как в письмах, а к тому, кто их обеспечивал, кто отринул происхождение из-за голода и необходимости добывать пропитание, питали презрение. Печально, я считаю, но такова реальность того времени, наверное.
И, наконец, третий момент, касающийся непосредственно Бога. У Доминго в последнем его диалоге с епископом есть бесподобная фраза, но я приведу непосредственно цитату:
- В прошлый раз я обратил твое внимание, что, к моему удивлению, люди склонны приписывать богу все, что угодно, кроме здравого смысла. Но еще более удивительным является то обстоятельство, что они лишили его чувства, значение которого трудно переоценить. Я имею в виду чувство юмора.
Даже ничего говорить не буду по этому поводу. Просто блестяще. Потому что из этого проистекает чрезмерная серьёзность и пафос, заставляющие чувствовать себя мелкой сошкой; толика здравого юмора ещё никогда и нигде не была вредна, я считаю, и Моэм, в общем-то, тоже.
Короче говоря, "Каталина" мне понравилась. Это довольно лёгкая и умная книга, лишённая напыщенности притчи и имеющая при этом её волшебство, с мудрым взглядом на мужчин и женщин, а также на весь мир целиком. Читать ли? Ответ однозначен.
42. Альбер Камю "Посторонний"42. Альбер Камю "Посторонний"
Идеально для прочтения во время двухчасового полёта, я гарантирую это. Прям тютелька в тютельку.
Но если серьёзно, то для меня это была довольно тяжёлая книга, очень неприятная эмоционально. Неприятная ровным счётом всем, начиная героем и... и заканчивая, честно говоря, им же. Потому что его равнодушие - оно действительно жуткое. Злодеи во мне всегда пробуждают негодование, лучи ненависти и просто желание съездить по щам лопатой, но Мерсо я не могу назвать злодеем. И я не могу негодовать. Его поведение и мировоззрение меня испугали.
Даже сам язык Камю в этой работе - сухой, отрывистый; плевки на асфальте, пятно, оставшееся от раздавленного насекомого, и всё это ведомо одним-единственным вопросом: что будет, если?.. В Мерсо есть эта детская инфантильность и махровый эгоизм, безэмоциональность, которая заставляет его плыть дальше по течению, и странная пустота в душе, которая превращает его в постороннего в своей собственной жизни. Не тебя, читателя, но его. Хотя и тебя, конечно, тоже, и это к лучшему: мне кажется, будь оно иначе, моё самосознание спешным порядком экстерминировало бы.
Эта книга - она как констатация фактов. Вчера умерла мать. Сегодня я купался. Завтра я убил человека. И никуда не исчезает некое ощущение абсурдности происходящего, состояния, какое бывает, когда тебя спешным порядком выдернули из сна и ты ещё окончательно не проснулся, пребываешь в полудрёме и не понимаешь, что происходит. И только в конце следует гневная тирада, свидетельствующая о том, что в главном герое есть что-то человеческое. Но тем хуже, как по мне, потому что это какая-то оборотная сторона человека, неправильная, опять слегка абсурдная...
Вот ведь парадокс: тот же Декстер тоже не имеет эмоций, но у него есть вынужденно необходимая харизма, искусная маска притворщика и чёткое осознание того, что он должен жить по правилам того общества, в котором находится. У Мерсо ничего этого нет, и именно поэтому, в отличие от Декстера, он не вызывает желания попытаться принять и понять его. По крайней мере, у меня всё было именно так. Он прожигатель жизни странного разлива, перед ним даже не стоит цель получить от жизни все возможные удовольствия, он просто проживает каждый день, не руководствуясь ничем, кроме понятий вроде "поскорее бы прошло воскресенье", потому что... потому что.
Потому что - это правда лучшее объяснение.
Большего сказать не могу при всём желании.
43. Олдос Хаксли "О дивный новый мир"43. Олдос Хаксли "О дивный новый мир"
Пять с минусом - и минус этот только за концовку, но об этом ниже.
Наконец-то я до неё добралась. Искала уже давно, вместо неё нашла "Остров", восхитилась, утвердилась в любви к Хаксли, потом на время забыла, а ныне вспомнила. И, сев, прочитала запоем.
Если брать "О дивный новый мир", "1984" и "Мы", то "Мир" - внимание, имхо - самая мягкая, почти что деликатная книга из трёх. Взять хотя бы ссылку неугодных обществу элементов на острова, тогда как их можно было бы с успехом уничтожать физически, Монд говорил об этом... но нет. Ссылка, а не казнь. Со стороны власть имущих это было крайне любезно. Смерть гарантированно не даёт возможности антиобщественным мыслям зреть и укрепляться. А им, по сути, позволяют организовать свой социум, фактически с блэкджеком и девами.
И, знаете ли, этот неловкий, крайне неловкий момент, когда картина представленного мира, вернее, моральной составляющей этого мира, тебя от себя отвращает, но ты понимаешь, что зерно логики в нём всё же есть. Касается оно представлений о мире, в котором есть только альфы, обсуждаемом Мондом и Дикарём. Ведь действительно - называйте меня как хотите, хоть отвернитесь вовсе, но наличие людей, в данном случае эпсилонов, не имеющих честолюбия, чтобы стремиться ввысь, глупых и слабых, довольствующихся малым и радостно выполняющих самую постыдную работу - это рационально. В мире, где все идеально умны и сильны, никто не захочет быть таким, каждый будет стремиться вверх, и не останется никого, способного трудиться над жизненно необходимыми мелочами. Это мудро. Другое дело, что то, каким корейским рандомом предопределяется судьба в данном случае (этот будет низшим звеном, а этот высшим, эники-беники), меня опечалило.
Животно-простая жизнь с синтетическим счастьем, не то что без права выбора - без необходимости выбирать... я не могу принять это. Так человек действительно превращается в зверька, милого такого, безобидного, сладкого, безмерно похожего на миллионы таких же. О да, внешне такая жизнь прекрасна, жизнь без боли и забот, без старости и болезней, красивая и лёгкая, но я не понимаю подобной рафинированной благодати. Если ты плещешься в добре, живёшь в нём, ты не понимаешь, что это добро, пока не сталкиваешься со злом.
И вот тут вопрос, является ли такое существование добром, становится риторическим.
Да и гипнопедия, смертонавыки (хотя это отдельный вопрос: таинство смерти я уважаю, но солидарна в том, что её не стоит так уж бояться, хотя это и естественно для человека, ведь это нормальный и неизбежный конец), эмбрионарий, младенческая удовлетворяемость всех капризов, желаний и потребностей, отвращение малышей от книг путём подключения тока (вообще жуть, не могу избавиться от мысли, что когда-нибудь так и будет, и надеюсь, что я до этого не доживу) - всё это так неправильно. что становится тошно. Я люблю такую реакцию. Да, я мазохист.
Бернард был мерзок (жалкая, жалкая душонка, пример того, как неприглядный внешний вид заставляет душу, подозреваю, неплохую, подгнивать), Гельмгольц, напротив, мой герой: красив, умён и опасно, бездумно смел. Что касается Дикаря... он скорее симпатичен мне, чем нет. Его я могу понять, могу осознать, какое отвращение ему внушает этот приторно стерильный мир; не понимаю только его истерики, когда к нему в последний раз пришла Ленайна. Он же хотел её, без сомнения - выходит, его так смутила доступность, и она перестала быть в его глазах королевой? Что ж, наверное, да.
И вот почему пять с минусом: в конце нам отлично раскрывают, что произошло с Дикарём, причём делают это хорошо, болезненно, правильно, но о Бернарде с Гельмгольцем ограничиваются парой сухих строк. А я бы хотела узнать об их постканонном быте чуточку больше. Вообще хоть что-нибудь.
Но самый восхитительный плюс книги, как бы то ни было - язык. Стилем Хаксли я прониклась ещё в процессе чтения "Острова", но тут это было ах-что-то-с-чем-то. Правда. Очень красивые, меткие, сочные фразы, вкусно перекатывающиеся обороты и метафоры, острые замечания и безмятежные, лёгкие, как облачка, отметки - чистый, абсолютный восторг.
Но как итог - прекрасный отрывок, который является прямо-таки квинтэссенцией всего, что нужно знать о "Дивном новом мире". Думайте.
- Но мне любы неудобства.
- А нам - нет, - сказал Главноуправитель. - Мы предпочитаем жизнь с удобствами.
- Не хочу я удобств. Я хочу Бога, поэзии, настоящей опасности, хочу свободы, и добра, и греха.
- Иначе говоря, вы требуете права быть несчастным, - сказал Мустафа.
- Пусть так, - с вызовом ответил Дикарь. - Да, я требую.
- Прибавьте уж к этому право на старость, уродство, бессилие; право на сифилис и рак; право на недоедание; право на вшивость и тиф; право жить в вечном страхе перед завтрашним днем; право мучиться всевозможными лютыми болями.
Длинная пауза.
- Да, это все мои права, и я их требую.
- Что ж, пожалуйста, осуществляйте эти ваши права, - сказал Мустафа Монд, пожимая плечами.
44. Энтони Бёрджесс "Заводной апельсин"44. Энтони Бёрджесс "Заводной апельсин"
Недели тяжёлой литературы в Макдоналдс, парапапапам, айм лавин ит.
Знающие меня люди подтвердят, что я не такая уж прямо нежная фиалка, чтобы морщить носик при любом упоминании об убийстве и насилии, а также закатывать глазки от вида крови. Конечно, у меня есть предел того, что меня сквикает, пугает, поселяет в моей душе отвращение первого сорта, заставляет закрывать глаза и зажимать уши, и кромка этого предела пролегает не так уж запредельно далеко. Но эта книга - одна из немногих, в процессе чтения которых мне захотелось пойти и помыться. Серьёзно. Прям так, чтобы тереть кожу до тех пор, пока грязь не сойдёт - и если понадобится, то пусть сходит и вместе с кожей.
Распишусь в своём невежестве: фильм я не смотрела. И до книги дошла тоже только на девятнадцатом году жизни.
История про насилие, порождающее насилие; история о людях, наслаждающихся насилием; история о грязи общества, в котором мы, может, и не живём, но имеем все шансы оказаться. И, б-же, как гротескна на фоне всего эта алексова эстетическая составляющая: насильник, восторгающийся классической музыкой, определённо имеющий хороший вкус в этом плане!.. Так перекликается с "Леоном" и Стэнсфилдом.
Самым печальным для меня оказался возраст Алекса. Чёрт возьми, пятнадцать лет! Не потому ли говорят о том, что детская жестокость - это поистине страшно? Полностью согласна с этим. И когда я вспоминаю рассказы родителей о том, как развлекаются школьники (пусть и я сама лишь недавно покинула их ряды), становится ещё страшнее, потому что планка возраста, с которого начинаются жестокие развлечения, ползёт всё ниже и ниже.
Очень впечатлил метод, которым пытались излечить Алекса. В неприятном смысле впечатлил. Очень правильно говорил на эту тему священник: как добро, к которому принуждают, может быть настоящим добром? И потом, это вновь в некоторой степени перекликается с тем же "Дивным новым миром" и вопросом свободы и свободы выбора. Потому что если бы бог не хотел, чтобы Адам и Ева выбирали, он бы не оставил древо познания на самом виду. Да, Алекс не хотел исцеляться, а с тем, кто не хочет исцеляться, разговор короткий. Но так ломать его, так перекраивать, было жестоко. Я ни в коей случае не оправдываю то, что он делал, ибо его деяния были кошмарны, и с, одной стороны, он вроде как получил по заслугам, но с другой - даже последняя тварь на земле должна иметь право выбирать. Если бы я подверглась тому же, что и он, я бы тоже попыталась покончить с собой. Так жить невозможно.
"Заводной апельсин" очень хорошо выворачивает наизнанку как читателя, так и существующий мир. Мир, в котором гниль проникла почти в каждый аспект существования, в продажное правительство, в полицию, которая не защищает, а превращается в армию гопников, в простых обывателей, которые живут в этом мире... если бы я знала, что даже в собственной квартире не могу быть в безопасности, что должна дрожать от страха, что могу стать жертвой прямо у себя дома, я бы не выдержала. Остаётся только молиться и слепо верить, что у нас всё не так.
Серьёзно, мне давно не было так страшно от книги, целью которой едва ли было напугать. Заставить прозреть, задуматься, задохнуться от отвращения - да, но не напугать. Но мне, тем не менее, страшно.
Что касается самого текста и языка - это было действительно интересно. Славянские жаргонизмы латиницей, а также фразы, отлично описывающие мир подростка, то, что он видит и чувствует, с той необходимой долей эмоциональной привязки, которая и была нужна. И структура истории, в которой всё постепенно возвращается на круги своя, возвращается туда, с чего всё началось - это всё тоже очень правильно. Зло и правильно.
И я не могу не сказать о концовке. Она сперва показалась мне притянутой за уши и излишне утопичной, потому что я не верю в то, что такой человек мог так измениться в своих взглядах. Однако каждый, видимо, может устать от любимого занятия, пресытиться им. Или, в случае Алекса, понять, что оно было не тем, чем стоило бы гордиться.
Но самая главная, почти тронувшая меня мысль, разом обелившая в моих глазах почти всё, о другом: о том, что через ошибки, через грязь каждый должен пройти сам. Никто не будет учиться на чужих ошибках, пока сам не набьёт шишки на этих же граблях. Пока не повзрослеет.
И вот на этом месте меня порвало:
У меня будет сын, и я объясню ему все это, когда он подрастет и сможет понять меня. Далее спойлерно.Однако только лишь подумав это, я уже знал: никогда он не поймет, да и не захочет он ничего понимать, а делать будет все те же vestshi, которые и я делал, - да-да, он, может быть, даже убьет какую-нибудь старую ptitsu, окруженную мяукающими kotami и koshkami, и я не смогу остановить его. А он не сможет остановить своего сына. И так по кругу до самого конца света - по кругу, по кругу, по кругу, будто какой-то огромный великан, какой-нибудь Бог или Gospodd (спасибо бару "Korova") все крутит и крутит в огромных своих ручищах voniutshi griaznyi апельсин.
45. Гюнтер Грасс "Жестяной барабан"45. Гюнтер Грасс "Жестяной барабан"
+ миллион
Вот так всегда: сидела я, читала "Битву королей", никого не трогала... а потом на меня налетела Аннет. И с фразой "Ты же прочитала "Апельсин", тебе должно понравиться!" дала мне "Жестяной барабан". Я открыла первую страницу - и с первой же страницы улетела.
Этот отзыв реально будет коротким. То есть правда коротким, а не таким коротким, которые я пишу после фразы "этот отзыв будет коротким"... ну вот. Потому как есть книги, которым рецензии вообще не нужны. Особенно от мелких сошек вроде меня, которые едва ли достаточно умны, наблюдательны и компетентны для подобного дела. И "Жестяной барабан" - из разряда именно таких.
Я не скажу, пожалуй, что это самая потрясающая, отвратительная, удивительная, страшная, печальная, забавная, умная, абсурдная, тонкая, многогранная книга из всех, какие я только читала. Но одна из - несомненно. Мне кажется, она ровным счётом обо всём в этом мире, обо всём, что было, есть и будет. И написана она так, что разом включает в себя все возможные стили, все возможные жанры, все возможные и невозможные приёмы. И реальность в ней так переплетена с выдумкой, что грань, несмотря на чётко сознаваемую тобой невозможность определённых моментов, теряется вовсе.
И я не смогу процитировать любимые моменты - для этого придётся цитировать "Жестяной барабан" целиком. Каждая строка там заслуживает внимания, а некоторые кусочки и вовсе погружали меня в благоговейный трепет оттого, насколько великолепно они выписаны.
Перечитываю написанное - и понимаю, что это недостаточно, что это ужасно топорно, что это не выразит всего моего восторга, что это не достойно такого изумительного романа... но я не смогу лучше, даже если и могла когда-то. Не в этот раз. Каждое слово, которое я скажу, будет лишним. Каждое слово, которое я не скажу, будет правильным.
Читать, читать обязательно.
46-50. Джордж Мартин "Песнь Льда и Огня" ("Игра престолов", "Битва королей", "Буря мечей", "Пир стервятников", "Танец с драконами")46-50. Джордж Мартин "Песнь Льда и Огня" ("Игра престолов", "Битва королей", "Буря мечей", "Пир стервятников", "Танец с драконами")
Эпохальное событие таки свершилось: пять книг я прочла. За чуть менее чем полтора месяца.
Впрочем, сериал я посмотрела тоже, но говорить о нём если и буду, то не здесь. Потому что в любом случае всё сведётся к тому, какой замечательной экранизацией с дивным кастом является первый сезон и сколько фейспалмов вызывает второй сезон ("Куда вы дели Ридов? Куда вы дели цепь? Зачем убили Ракхаро и Серебрянку? Почему у вас нет Жиенны Вестерлинг, но есть Талиса? Почему Арья служит чашницей Тайвину, а не Болтону? Хотя, справедливости ради, именно эта замена пришлась мне весьма по душе." и ещё тысяча вопросов в нашей рубрике "Привет, меня зовут канонист!")
Ладно. Что имею сказать, кроме "Дядя Мартин, пеши исчо!" и "Дядя Мартин, ВАЙ ВАРУМ ПЕРКЕ ПУРКУА ЗА ЩИТО?!!"? Разумеется, то, что это всячески очешуительные книги.
Серьёзно, я не хочу даже представлять, что творится в голове у дяди Мартина - что-то мне подсказывает, что его мозг больше внутри, чем снаружи, и именно за счёт этого там отлично умещаются и сосуществуют все его герои. Но не восторгаться этим и не кланяться ему в ноженьки я не могу. Потому что я питаю лютую, ужасную, преступную слабость к мирам, которые авторы делают скрупулёзно, детально, с любовью и тщанием - да и к таким авторам, собственно, тоже. А мир "Песни Льда и Огня" - он именно такой. Жестокий, грязно-красивый и логичный. Да, именно что логичный.
О плюсах я могу говорить очень долго. Во-первых, совершенно замечательный язык: очень сочный, очень вкусный, очень яркий. Мартин, что самое удивительное, хотя, кажется, это уже неоднократно обсуждалось, даже чернуху и насилие описывает так, что желания пойти склониться над тазиком не появляется, хотя казалось бы... вспоротые глотки и животы, отрубленные руки, горящие заживо и замёрзшие насмерть люди, фонтаны крови из горла - а ты всё это согласно проглатываешь и требуешь ещё, жадно стуча по столу ложкой. Не ложкой даже - половником.
В общем и целом, мне очень нравится слоган команды ПЛиО, прозвучавший, кажется, на ФБ: ваш кинк-фест - это наш канон. Ну правда. Канонная гей-пара есть; канонного фема и того больше; гета вообще завались, на все вкусы, и самые изощрённые тожеесть даже порно с карликами!; игры с огнём, связывания, удушения, обильный трах мозгов... список бесконечен. Просто поверьте.
Во-вторых, и это важно, здесь потрясающие, изумительные герои. Самое прекрасное в них то, что ни про одного нельзя категорически сказать "о, вот этот абсолютно правый, а этот абсолютно виноватый". Это жизненно до невозможности. Хотя бы просто потому, что идеализация кого бы то ни было здесь отсутствует напрочь. У каждого есть свои достоинства и свои пороки. Ладно, у каждого, кроме Рамси Болтона; я даже глубоко ненавидимых мной Фреев могу в чём-то понять, и Джоффри тоже, пусть и самую малость, а уж Лиза Аррен в сравнении с ними вообще кроткая голубка, но Рамси - чудовище.
И немалую роль в таком многогранном восприятии играет повествование. Мне исключительно нравится, что "право голоса" предоставлено очень и очень многим; одни и те же события с точки зрения разных людей, находящихся, тем паче, на противоположных сторонах баррикад, уже не получается понимать и толковать однобоко. Вот, скажем, после первых двух книг те же Ланнистеры, за исключением Тириона, который, кстати говоря, с первой книги является ПОВом, явно воспринимаются как антагонисты. Впоследствии же, когда мы видим происходящее глазами Джейме и даже Серсеи, очень многое переворачивается с ног на голову. Впрочем, Джейме-то как раз объективно становится лучше, и моё к нему отношение, безусловно, тоже повернулось в лучшую сторону, но после ПОВов Серсеи я даже её стремление защищать своих детей начала понимать. Пусть и с тем учётом, что этим самым стремлением Королевскую Гавань она развалила.
Что касается фангерлизма, который во мне не мог не заколоситься, то я однозначный адепт веры в то, что winter is coming, а в Винтерфелле снова будет сидеть Старк. Семейство Старков я очень люблю и нахожу, что дядя Мартин к этой моей любви персонально очень жесток. Дядя Мартин, ВАЙ ВАРУМ ПЕРКЕ ПУРКУА ЗА ЩИТО?!! *вспомнила ступени септы Бейелора, Красную Свадьбу, конец "Танца с драконами" и, рыдая, убежала в ночь*
А ещё Тирион, конечно же. Он прекрасен, как тысяча рассветов. И это самый неоднозначный персонаж всей истории, имхо. И, что предсказуемо после третьей книги, Джейме.
И Дейенерис с её детками. Она умница, но жутко тяжёлую ношу взвалила на свои плечи - причём ношу, без которой вполне можно было обойтись.
И Бринден Чёрная Рыба. Вот насколько мой бро любит Бенджена Старка, настолько я люблю Бриндена. За его диалог во время осады Риверрана я была готова расцеловать его в обе щёки.
Ну и засим я откланяюсь: то, что стан ожидающих "Ветры зимы" пополнился ещё одним человеком, очевидно и так.
Must read!
51. Финн "Здравствуйте, мистер Бог, это Анна"51. Финн "Здравствуйте, мистер Бог, это Анна"
+100500
Когда я была маленькой, мне не нравился "Маленький принц". Я не понимала его, он меня пугал, и от осознания того, что я не могу тащиться от него так, как тащатся мои друзья, мне было грустно. А ещё немного грустно мне было от того, что в шляпе я видела только шляпу, а не слона, проглоченного змеёй - из этого выходило, что я такая же, как "скучные взрослые"...
Эта книга стала для меня тем, чем не стал "Маленький принц". Окном в детский мир, который на деле оказывается вполне взрослым, но реальным и, в отличие от нашего, правдивым, открывающим пути к познанию нового уже забытыми, детскими, первооткрывательскими способами. Это пропуск во вселенную чистоты, свободы, искренности и правды, такой ошеломительно простой, что я многие десятки раз замирала в ходе прочтения и заливалась смехом, осознав, как же чудно и чудесно Анна раскладывает на составные части жизнь вокруг нас.
"Здравствуйте, мистер Бог, это Анна" хочется разбирать на цитаты, смаковать, обдумывать и затем пытаться совершать открытия, подобные Анниным. Но без такого проводника это трудно, ох как трудно... и ещё очень приятно было встретить мысли, перекликающиеся с твоими собственными. Особенно касательно Бога и религии, восприятия Бога человеком и попыток познания сверхбожественного. На самом деле, временами эта книга превращается в удивительный, идеальный философский трактат, в котором нет ни единого слова, за значением которого пришлось бы лезть в словарь. Почему на философии мы знакомимся с Кантом и Гегелем и не знакомимся с Анной, для меня теперь загадка. Честное слово, стоило бы.
Это бритва Оккама как она есть.
И книга, в первую очередь благодаря героине, действительно вышла очень чистая: ни малейшего намёка на пошлость и грязь; когда дело касалось войны или насилия, оставалось только с грустью посмотреть вокруг и вместе с Анной прошептать "Простите".
И ещё кое-что: смерти в этой книге ты ждёшь с первых же страниц. Я ещё успела обрадоваться, подумать о том, что это не станет для меня потрясением - а потом мой разум уплыл куда-то на окраины Лондона, чтобы вместе с Финном и Анной гулять по ночным улицам, исследовать тени, заниматься математикой и кататься на лошадях... и когда смерть случилась, я поняла, что забыла об этом. Забыла о том, что она должна была произойти. Это стало тычком даже не в солнечное сплетение - куда-то глубже, в самую середину. А потому я плакала, сидя в метро, и на меня странно косились люди вокруг.
"Здравствуйте, мистер Бог, это Анна" определённо будет одной из моих настольных книг. В ней столько от меня, а во мне так много от неё, что не может быть иначе. Я восхищена ей - не так, как восхищена тем же "Жестяным барабаном", например; там мой восторг перемешан с благоговением, изумлением и отчасти страхом. Здесь же природа моего восхищения - радость, которая возникает, когда ты находишь нового друга, и понимаешь, что, чёрт возьми, его ты ждал долгие-долгие годы. И толика светлой, острой, пронзительной грусти, от которой становится больно, но как-то по-хорошему.
Тут-то все и разъяснилось. Как и в случае с клумбой, церковная служба была для нее чем-то вроде таблички «По газонам не ходить», не дающей добраться до лучших цветов. Зайти в церковь, но только не во время службы, а просто быть там, внутри, для Анны значило навестить очень-очень хорошего друга, а навестить хорошего друга очень приятно, а это, в свою очередь, отличный повод, чтобы пуститься в пляс. В церкви Анна танцевала — это был лучший газон, до которого она смогла добраться. Церковная же служба играла роль таблички «По газонам не ходить», не давая ей делать то, чего ей больше всего хотелось.
— Финн, почему люди устраивают драки, и войны, и все такое?
Я постарался объяснить по мере своих слабых способностей.
— Финн, как это называется, когда видишь все по-другому?
Минуту-другую я скрипел мозгами, а потом выдал точное словосочетание, которое она хотела услышать, — «точка зрения».
— Финн, вот в этом и разница. Понимаешь, у всех есть точки зрения, а у мистера Бога нет. У мистера Бога есть только точки для зрения.
52. Ю Несбё "Призрак"52. Ю Несбё "Призрак"
Чёрт, он снова сделал это!
Чёрт, чёрт, чёрт.
Каждый раз, открывая его новую книгу, я думаю о том, что переплюнуть предыдущую она не сможет. И, честно говоря, на первых семидесяти страницах "Призрака" я не могла избавиться от мыслей о том, что на сей раз так оно и есть в самом деле. Последующие страницы же показали мне, как страшно я ошибалась. И вместе с этим обрушили на меня такое тяжёлое ощущение категорической неправильности, что от кома в горле я не избавилась до сих пор. Не подумайте плохого, это божественная неправильность: она фантастически выписана, она лихо, логично, тонко, так незаметно, что ты осознаёшь это слишком поздно, затягивается на твоей шее удавкой, как ей и должно... но она не перестаёт от этого быть неправильностью.
Харри Холе - это Спайк Шпигель от литературы. Ещё один герой со знаком минус, выбирающийся из чудовищных передряг подчас дурацкими способами. Ещё один герой со странно-ревностным отношением к тому, что ему дорого, и моралью благородного дуэлянта. Ещё один герой, который очень хочет быть счастливым - и которому этого не положено. Наконец, ещё одна история, для которой ты отчаянно желаешь хорошего конца, чётко понимая, что его не будет.
Именно поэтому "Призрак" для Харри, как и, признаюсь честно, для меня - точка невозвращения, круг, который замкнулся. В самом начале я вместе с ним думала об абсурдности происходящего. И вместе с ним радовалась, когда получала доказательства этих подозрений. И именно поэтому концовка стала удушьем. Когда всё стало на свои места, когда эти отрывки от лица крысы оказались вовсе не о том, о ком ты думал с самого начала...
Эта книга о том, как рушатся жизни. О том, как кошмарны и одновременно притягательны для отчаявшихся людей наркотики. О том, что толкает людей на эту скользкую дорожку со сладким билетом в один мучительный конец. О том, какие деньги и какой могущественный гений разума замешан в этом круговороте. И, самое главное, о том. что из него невозможно вырваться. Попав в него, ты предашь всё, что тебе дорого. Возлюбленную, семью, честь, идею - всё, что у тебя когда-то было, затмит собой твой последний и единственный любовник-убийца.
Честно говоря, больше всего мне жаль Ракель. Особенно в конце, когда она сидит в аэропорту, одинокая и счастливая, ожидая момента, когда её одиночество исчезнет. Она не виновата в том, что полюбила Харри. Она не виновата в том, что её сын подружился с Густо Ханссеном. Она - жертва обстоятельств, зависимая переменная, для которой любой исход этого уравнения с тремя неизвестными станет пожизненной болью.
Олег... слишком тяжко. Он рухнул. Он умер. У него не было выхода, но он сам загнал себя в эти рамки. И простить его за это я не смогу.
И Харри. На всякий случай под катом.Девяноста процентам меня отчаянно хочется, чтобы эта книга была последней. Потому что после этого, боюсь, даже Несбё не сможет написать о нём что-то более головокружительное, и потому что дальнейшая жизнь с осознанием произошедшего, с принятием Олега как убийцы, убийцы не только Густо, но и его самого, стала бы для него худшим выходом. Потому что здесь он Спайк Шпигель - с лазейкой, позволяющей надеяться на выживание, но эта лазейка ни к чему, ведь у Харри с таким поступком Олега не осталось надежды быть с семьёй Фёуке. Но десять процентов меня ждут цепи историй о том, как он выкарабкался. И о том, что стало с Ракелью и Олегом.
Я рукоплескаю гению Несбё ещё раз. Это потрясающе. Страшно, тошно и по-тря-са-ю-ще. Когда тебя наталкивают на ложный след, но оставляют шанс пойти по правильному пути... и г-споди, как же это написано. Я не смогла оторвать себя от книги четыре дня. И чем дальше, тем сильнее ощущала, как меня закручивает всё быстрее.
И вот теперь, после этого, пришла пустота. И грусть.
53. Тесс Герритсен "Хирург"53. Тесс Герритсен "Хирург"
У меня много слабостей. Одна из них - произведения, так или иначе связанные с медициной. Я благоговею перед врачами (исключая те реальные, к сожалению, случаи, когда перед тобой не врач, а ущербное нечто, озлобленное на весь мир), перед их нагрузками, ответственностью и знаниями. И "Хирург" нехило приголубил эту мою слабость.
На книгу я загляделась давно, ещё с полгода назад. Алёнушка, увидев её у меня в руках, разразилась тирадой а-ля "Катя, там же ололо! Не пей чаёк в процессе чтения!".И это говорят человеку, который как-то "Пилу" смотрел за обедом. Но, в общем, то ли я стараниями Несбё слегка пресытилась неаппетитными подробностями убийств и изнаночной стороны жизни, то ли просто не до конца привыкла к стилю Герритсен после, опять-таки, Несбё, то ли... короче, что-то сложилось не до конца. То, что книгу писала женщина, со всеми вытекающими из этого любовями и страданиями на фоне поимки маньяка, вырезающего у женщин матки и потом их убивающего, видно сразу. Имхо, но мужчина подобную литературу не оценит. Несбё в этом плане гораздо универсальнее и гораздо сложнее, кстати говоря. Хотя бы потому, что у него преступник появляется практически с самого начала, список подозреваемых у тебя, читателя, перед глазами, и ты можешь идти по следу, предполагая, делая выводы и ошибаясь. Здесь же маньяк как персонаж объявился только к концу, что лично меня лишило весомой толики удовольствия от аналитического подхода к чтению детективов.
И ещё я не смогла избавиться от параллелей с "Декстером".
И ещё осадочек оставил миф об Ифигении, часто всплывающий в книге. Про погребальный обычай викингов всё описано совершенно верно, а вот Ифигения... да, для сюжета было выгоднее, чтобы Агамемнон ей горло таки вспорол. Но человек во мне, всё детство упарывавшийся древнегреческими мифами, вспоминает, что, кажется, Артемида заменила девушку на алтаре козой, а саму Ифигению сделала своей жрицей. И на фоне этого негодует.
Ах, и да: меня люто, дичайше, до дрожи бесит хирурговская главная героиня. Джейн Риццоли было не слишком много, конечно, но именно она заявлена как связующее звено этой и последующих книг - и если так оно и есть и если она не изменится в других книгах, я сто раз подумаю, открыть ли мне следующего по таймлайну "Ученика". Я понимаю, как сложно приходится женщине, которая вынуждена выживать в мире мужчин и доказывать, что она чего-то да стоит, но совершенно тупое, ослиное упрямство, колючесть, абсолютную нелюбовь к себе как женщине я понять не могу. Да и ревность к ничем не обязанному тебе коллеге в духе "ну упс, я думала, ты клёвый мужик, а ты повёлся на милую мордашку, сиськи и задницу" как зависть к любой человеческой самке, которая красивее тебя - это фейспалм. И я подписываюсь под словами Мура о том, "какой мужик тебя полюбит, если ты сама себя полюбить не в состоянии".
Другое дело Кэтрин Корделл: умница, красавица, чудом выжившая, искалеченная, но сильная... после подробностей её прошлого меня конкретно взбесила фраза Джейн, что, де, мужчины всегда ведутся на беззащитность. Итить-колотить, это жертва изнасилования, которая пережила попытку убийства и смогла жить дальше! Это сколько же силы духа надо иметь? Какая беззащитность, о чём речь? Плюс десять в карму Кэтрин, минус пятьдесят в карму Джейн.
Но вообще у "Хирурга" очень приятный слог. И моменты, связанные с медициной (спасибо врачебному прошлому миссис Герритсен), как я уже говорила выше, исключительнейшим образом меня приласкали.
Пока не знаю, продолжу ли я чтение дальше, но это был экземпляр, который безусловно заслуживает внимания. Но всё-таки, сдаётся мне, дядюшка Стивен Кинг эту книгу слегка перехвалил.
54. Миша Дефонсека "Выжить с волками" 54. Миша Дефонсека "Выжить с волками"
Скажу честно: мне не понравилось. То ли я ожидала очень многого, то ли соблазнилась на красивое, звучное и печальное название, то ли залюбовалась предложенной историей современной Маугли, то ли всё это вместе... да чёрт знает, на самом деле. Закончилось всё тем, что я еле подавила в себе желание забить и всё-таки дочитала до конца.
Мне очень некисло испортил и без того не слишком приятное впечатление тот факт, что книга, позиционируемая как автобиография, таковой на самом деле не является. Вывод напрашивается один: г-жа Дефонсека решила подобным образом наварить себе каши на пиаре, всколыхнув мир трогательной историей о том, как она якобы выживала с волками (про цену этой трогательности см. ниже). Извините, я, наверное, идеалистка, но такой пиар я не приемлю. Приписывать себе несуществующие трагедии, вызывая тем самым вполне искреннее сочувствие? Нет, ни капли уважения это с моей стороны не вызывает.
Далее, собственно, о предмете сабжа. Я всю книгу, всю, чёрт возьми, книгу, не могла избавиться от ощущения, что каждая строчка там направлена на то, чтобы выдавить из читателя дополнительную порцию жалости. И это смотрится ничуть не органично, ибо ощутимо, что это всё стопроцентная выдумка. Ты словно под прессом, причём довольно неумелым: ах, вот она я, упёртая еврейская девочка, в четыре года я решила обойти всю Европу в поисках родителей, кушать хотелось, я прибилась к стае, я убила немца... (вот этот момент вызвал отдельный ахтунг: девочка, маленькая, одичавшая, тощая, слабая - и убила здорового мужика!). И да, всё это происходит во времена Второй Мировой. А у меня очень щепетильное отношение к тем произведениям, действие которых переносят в сороковые годы прошлого века.
И язык. Незнание французского не позволяет мне сказать, есть ли те же косяки в оригинале, но в переводе слишком много восклицательных знаков, сухие и непоследовательные предложения и орфографические и пунктуационные косяки, за что хочется сделать атата уже издательству. Что касается непоследовательности, то местами моя рука намертво приклеивалась ко лбу: например, в уже послевоенные годы героиня сначала гадкий утёнок, полностью сознающий свою физическую непривлекательность (изрытое оспинками лицо, проблемы с ногами etc), а потом она внезапно решает одеваться красиво, становится эдакой femme fatale, у ног которой штабелями складываются мужчины, в чьих объятиях она топит свою депрессию. И это моральное проститутство в отношении к людям (то это худшие из животных, то "ой нет, внизапна, но есть в них добрые хорошие няши")! Эээ...
Возможно - и скорее всего - я излишне пристрастна, но почему эта книга, напомнившая по стилю некоторые фикбуковские нетленки, ставится в один ряд с более серьёзной литературой, я понять не могу. Ладно бы там "Сумерки": ну подростковые книги, ну на поржать, ну ничего более-менее осмысленного - а "Выжить с волками"-то преподносится мудрым и печальным романом о людской жестокости и животной доброте. Справедливости ради - да, это в книге действительно есть. Но уровень написания, общая неверибельность происходящего и перманентные подробности, вызывающие только втф-реакцию, всё это рубят на корню.
Не рекомендую.
55. Джон ле Карре "Шпион, выйди вон!"55. Джон ле Карре "Шпион, выйди вон!"
Ну, собственно, после просмотра фильма я была обязана прочесть книгу. Даже больше того: если бы не фильм, я бы не дозрела до прочтения, а то и вовсе, быть может, не узнала бы о существовании - не поклонница я такой нарочито шпионской литературы.
И, наверное, если бы я прочла книгу первой, фильм бы мне понравился меньше. Просто потому, что канонист во мне не дремлет; я понимаю, когда какими-то сюжетными линиями жертвуют, потому что того требует хронометраж/невозможность постановки/вставить нужное, но не понимаю, когда меняют шило на мыло в угоду чему-то неясному.
Парадокс в том, что эта книга ужасно нетороплива, почти монотонна, и местами зубодробительно дотошна, так, что было слишком даже для меня, но уловить переключение с персонажа на персонаж порой было почти нереально. Даже с тем учётом, что она расписана максимально подробно, её приходилось осмысливать и пропускать через себя, сопоставляя факты. И это, в общем-то, интересно: ты понимаешь, что идёшь по следу, но чувствуешь, что тебя водят за нос.
С другой стороны, язык там очень приятный, не сухой, как можно было бы ожидать, а вполне яркий. И специфика работы отражена даже между строк, на уровне недомолвок и чьей-то тишины.
Никакого экшена в реальном времени действия, никаких погонь, никаких перестрелок: только мысли, разговоры, встречи и переосмысления. Жестокость того времени, скрывающаяся за подчёркнуто холодной вежливостью, и кулуарные интриги... и, повторюсь, нету клишированных постулатов "каждый русский - плохой русский". Напротив, отлично видна мысль о том, что продажные твари есть по обе стороны баррикад, и каждая из сторон отстаивает свою правду, свои интересы и свою безопасность, а на это у каждого есть вполне законное, продиктованное природой право.
Пока читала, непроизвольно видела перед собой Олдмена, Фёрта, Камбербетча (идеальный Гиллем, вот просто идеальный), Харди... и думала, думала, думала.
Не знаю, захочу ли читать про Смайли ещё, но в общем и целом удовольствие от прочтения я получила. Во всяком случае, это был довольно необычный опыт.
56. Стендаль "Красное и чёрное"56. Стендаль "Красное и чёрное"
О, вы даже не представляете, какие сложные у меня впечатления от этого романа.
Не понимаю, в чём причина: то ли в том, что из эпохи 18 столетия я как-то выпала морально, то ли в том, что здесь было уж ОЧЕНЬ много душевных метаний. Причём я-то существо, которое эти метания, в принципе, любит и часто и с удовольствием кушает мозги и в жизни, но и для меня это был какой-то перебор.
Эта книга чудесно, совершенно дивно и изящно написана: велеречивость её красит, да и не так она тяжеловесна, как, к примеру, у Бальзака. Иными словами, к нравам того времени, завуалированным колкостям, витиеватым комплиментам и заумным речам подходит идеально, атмосферу выдерживает стопроцентно. Серьёзно, к языку и придраться нечего; с большим вкусом подобранные к каждой главе эпиграфы тоже порадовали. А вот к сюжету и героям у меня в результате накопилась уйма... нет, никак не претензий - вопросов.
Знакомьтесь: Жюльен Сорель, главный герой, вьюноша бледный со взором горящим. Родным отцом нелюбим, братьями тоже (и в первую очередь потому, что грубой физической силы в нём нет, а вот ума много); подаёт успехи как будущий богослов. Что оказалось самым для меня любопытным - пути, приведшие его на стезю священника. Наедине с собой он открыто признаёт, что есть два способа пробиться наверх: военная карьера и карьера священника. Но первый способ не подходит, потому что семья его никак не знатных кровей и построить карьеру таким образом не получится, а вот второй вполне развязывает ему руки. Иными словами, веры в нём катастрофически мало, зато честолюбия хоть отбавляй - но это не мешает ему делать феноменальные успехи в именно богословском образовании.
Практически в самом начале книги мэр крошечного городка Верьер, в котором и начинается вся эта катавасия, задумывается о том, а не нанять ли ему этого вьюношу как гувернёра своих детей - дорого, пафосно, публику впечатляет... и да, и понеслось.
Мне нужно сделать небольшую ремарку: в первой половине романа размышления на тему политики, будущего дворянства и Франции в целом (Жюльен - страстный поклонник Наполеона, о чём ему приходится умалчивать) встречаются довольно часто. Вторую же половину практически полностью перекрывают проблемы любовного плана.
В доме у мэра у Жюльена завязываются отношения с его супругой. Причём завязываются так, что я сначала недоумевала, потом страдала, потом периодически прихлопывала себя рукой по лицу. То он заигрывает с ней из чистого интереса ("о, а было бы неплохо соблазнить жену этого надутого буржуа!"), то она медленно, но верно влюбляется совсем не по-детски, то ему наскучило, то она страдает, то он вдруг опомнился, что и сам влюбился, то она думает, что так нельзя... ну, вы понимаете направление моей мысли. Не ошибусь, если скажу, что страниц сто пятьдесят это "холодно-горячо" продолжается уж как минимум.
Всё заканчивается тем, что, испытав немало счастья, они расстаются, потому что по городу ползут слухи; г-жа де Реналь опять страдает, уже с большой буквы, с огромной горячностью ударяется в веру, а Жюльен обучается в семинарии и вспоминает о ней не то чтобы слишком уж часто.
После того, как герою удаётся прорваться в Париж, у нас появляется третий угол любовного треугольника: м-ль де Ла Моль. Причём отношения раскатываются по тому же сценарию! То она ему неинтересна, то он ей небезразличен, то она вдруг резко вспоминает о дворянской гордости, пока он умирает от любви, то они переживают чудесные мгновения и потом ругаются в хлам... пятьдесят оттенков эмоций, короче говоря.
Я не буду пересказывать книгу целиком, особо спойлерить конец тоже не буду, скажу просто о том, что заставило меня прям в метро, на перегоне "Тушинская-Сходненская", подбирать челюсть с пола. К концу книги Жюльен, за последние страниц двести ни разу не вспомнивший о г-же де Реналь, ВНЕЗАПНО осознаёт, что...что любил он всё это время только её.
И вот итог: две женщины страдают, причём в страданиях обеих я тоже вижу некую наигранность, а герой-любовник... ох, ладно.
В общем, пора заканчивать поток словоблудия: если бы в этом романе был чуть лучше соблюдён баланс "политика-любовная линия", мне бы понравилось больше. Так-то здесь было слишком уж много романтики, и создалось впечатление, что на жизненно-философски-политическое устройство Стендаль под конец забил окончательно.
Тем не менее, рекомендую: отличный образчик литературы того времени. Что немаловажно, весьма качественный. И да, повторюсь, действительно прекрасно написанный.
57. Э. Л. Джеймс "Пятьдесят оттенков серого"57. Э. Л. Джеймс "Пятьдесят оттенков серого"
Тут даже оценки не будет. Просто потому, что этот опус за гранью добра и зла.
Все помнят про мышку, которая плакала, кололась, но продолжала жевать кактус? Вот и я себя ей почувствовала, но всё же до конца дочитала. "На кой чёрт?" - спросите вы, и будете правы. Отвечу, что хотелось уже добить первую часть этой трилогии, чтобы потом отложить всё это добро в самый тёмный уголок памяти и не вспоминать о нём кроме тех случаев, когда нужно срочно поржать или похлопать себя ладонью по лбу.
И да, я просто обязана спрятать нижеследующее под кат.
Смешнявочки и непонимашечки 18+Эта книга выросла из фанфика по "Сумеркам". То, что фанфик был именно по "Сумеркам", стало очевидно вот прям с первых страниц, с первых же буковок. Кто у нас главная героиня? Правильно, молодая студентка, которая вся из себя такая неуклюжая, мнит себя довольно страшненькой ("ах, ну Кейт-то всегда выглядит потрясающе, а вот яяяяя..."). Родители в разводе, мать с новым мужиком... блин, вот серьёзно, никого не напоминает?..
Едем дальше: главный герой - весь из себя такой богатый, охуенно красивый (такой, что только посмотришь на него - и сразу начнёшь течь, как мартовская кошка), с тёмным прошлым. И коронная фраза: я не тот, кто тебе нужен, я опасен для тебя, бла-бла-бла. Вопрос на миллион: с какого же это вампира скатали образ Кристиана Грея?..
Пока читала, каждые страниц десять прерывалась на то, чтобы поплакать от смеха, побороть желание взбить мозги и глаза миксером и отлепить руку ото лба. Я абсолютно серьёзно, я говорю это не потому, что хаять/не хаять "Пятьдесят оттенков серого" модно. Просто это реально за гранью добра и зла.
Ладно, я буду совсем несправедлива, если PWP в данном случае расшифрую как porno without plot. Какие-то потуги выстроить сюжет тут всё же наблюдались, но ядрёна кочерыжка - обоснуя, логики и мотивации у некоторых фикбуковских авторов в разы больше, чем здесь. Стилистики, красоты и анти-топорности у некоторых наших двенадцатилетних няшек тоже, кстати говоря, больше. Отдельно меня умилил пассаж в духе:
"О, завтра у меня начинаются экзамены, какой кошмар!"
*строчкой ниже*
"Я с наслаждением отложила ручку: последний экзамен был позади".
Ну а правильно, зачем заморачиваться описанием того, что происходило в жизни помимо размышлений о том, как она влюблена в этого мужика?
Впрочем, некоторые - имхо - удачные стилистические находки всё же были. Например, момент с "моя внутренняя богиня" меня поначалу искренне порадовал. Правда, десять страниц спустя я поняла, что порадовал он не только меня, но и самого автора, да настолько, что она стала лепить это словосочетание везде, где только не лень.
И вот теперь подбираемся к самому главному, к причине, по которой эта книга разлетается аки горячие пирожки в холодный зимний день: описанию сексуальных отношений.
Знаете, я до сих пор не могу избавиться от желания поставить вместо эпиграфа или раздела "от автора", которых, справедливости, и нет (по крайней мере, в моём онлайн-варианте) что-то наподобие "секс - это скучно, я читала!", только с противоположным знаком. Что-то вроде "секс - это круто!" и далее по тексту.
Ну серьёзно: может, это уже сугубо мои впечатления, но блджад, когда на следующий же после дефлорации день героиня задорно носится по дому и вполне себе удачно продолжает трахаться в то же самое причинное место... эээ... можно вообще себе представить, у какого мизерного процента девушек всё проходит так же радужно? А девственные фиалки после прочтения сего опуса будут искренне считать, что и у них всё будет так же клёво. Печалька настанет, когда лодка разобьётся о суровую реальность.
Я не говорю о том, что секс - это плохо. Это хорошо, если подходить к нему с нормальным отношением и с любимым человеком. Плохо изображать его в нарочито положительном или нарочито отрицательном ключе. И то, и то одинаково нездорово. И причём я напираю не на впечатления от происходящего - когда всё в порядке, это действительно выглядит, как одно из высших человеческих благ - а, в конкретном случае, на анатомию. Ибо оргазмы во сне ловит тоже не так уж много народа, а богини первого глубокого минета, кажется, тоже не на каждом шагу встречаются.
Больше, чем это, меня умиляет только насаждение идеи о том, что БДСМ-отношения почти с самого начала и контракт вместо приглашения на нормальное свидание - это ок и так и должно быть, и общая радужность повествования. Ну, в том плане, что "о Ана, ты меня меняешь", и что почти каждая их встреча заканчивается разнузданным и безудержнымсном сексом. Справедливости ради отмечу, что иногда они и что-то помимо делают. Например, на планере летают и в кафе кушают. Но большую часть времени занимают, сами понимаете, совсем другие вещи. Впрочем, занимаются они ими разнообразно, тут уж ничего не попишешь.
Ах, да, совсем забыла. Ещё автор была замечена в попытках сделать ВНЕЗАПНЫЕ повороты сюжета. Внезапность оказалась очень внезапна, с драматическими потугами - ну да хоть и это плюс.
Читать вторую и третью книги не осилю - не моё, да и нет никакого желания жевать кактус ещё дважды. Составила впечатление от того, по чему так тащатся - и ладно. Забавно, но в среде фанфикшена встречается гораздо более обоснованное и красивое порево. А что касается графичности, то в тех же геймановских "Американских богах" в одной и сцен её было хоть отбавляй, но это было так круто, горячо и в целом поездато, что сравнивать с этими описаниями нет никакого желания.
Вот как-то так.
58. Юкио Мисима "Моряк, которого разлюбило море"58. Юкио Мисима "Моряк, которого разлюбило море"
[J]Кукумбер_61[/J], M-lle Orange - дамы, спасибо вам огромное. Это потрясающая вещь.
Я редко встречаю книги, написанные столь безупречно. Эта невероятная по своей живости и наполненности образность временами доводила меня до восторга, до исступления, до трепета; изумительно красивые сравнения и метафоры, внимание к деталям, на которых обыкновенно никто не акцентирует внимание, и огромный художественный вкус... ох. И чётко выверенная грань между скупостью и излишней помпезностью - впрочем, нет, я не права, расчёт тут ни при чём. Это естественность, которая либо есть от природы, либо отсутствует вовсе; научиться ей нельзя. Я знаю слишком мало авторов, которые даже неаппетитные, неуютные, подчас откровенно чернушные подробности способны описать столь гладко эстетически, и Мисима - в их числе.
Удивительно текучая и плавная история, единая непрерывная красная линия. Она накатывает неумолимо, неизбежно, как море, и покрывает с головой. Ощущение предстоящей трагедии обрушилось на меня с первой же строки и не отпустило до самого конца - это была не явная и оглушительная драма, а что-то почти вкрадчивое, просачивающееся в душу медленно, по каплям. И из капель этих собрался целый океан.
Роман об одиночестве и свободе, о краеугольном камне славы, любви и смерти, о чудовищно странном мировосприятии подростка и зрелых отношениях... о запахе моря, которым дышит в лицо каждая страница, о палящем зное и о таинственных сказках далёких миров на другом конце земли. И, конечно, о всем знакомой истории, которая имеет место быть в случае, когда женщина, имеющая подростка-сына, приводит в дом нового мужчину.
Другое дело, что то, как завертелась эта история, действительно ужасно.
В процессе чтения неизбежны были параллели с Несбё и Саган. Вынужденный треугольник Рюдзи-Фусако-Нобору напомнил мне треугольник Харри-Ракель-Олег таймлайна "Призрака". И, как и в случае с Ракелью, здесь мне больше всего жаль Фусако. Она хотела быть счастливой, и она нашла лазейку к этому счастью. Она просто не могла знать, что её сын окажется чудовищем.
Что касается параллелей с Саган, то Нобору, равно как и героиня из "Здравствуй, грусть", оказался ведомым, по большей части, той же самой боязнью присутствия в уютной и безопасно сложившейся жизни нового человека, способного диктовать свои правила. И стал для меня редким по омерзительности героем, прочно вошедшим в топ... пожалуй, ненавидимых - это не слишком громкое слово. Правду говорят, что дети жестоки. Его жестокость и собственная подобострастность, в которой он имел наглость упрекать Рюдзи, вскипятили во мне глухое желание сделать с ним то же самое, что он сделал с котёнком. Да и с остальной его компанией тоже. Внешне приличные ублюдки с, признаю, в чём-то логичным, но в целом - удивительно ненормальным взглядом на жизнь, чётко сознающие свою безнаказанность на данном этапе... да, я надеюсь, они никогда не заведут семью и не станут отцами, коих они считают самыми ужасными существами на земле. Такие люди не должны размножаться.
Другое дело Рюдзи, сильный и бедный Рюдзи. Сказать, что мне жаль его судьбу, равносильно не сказать ничего. Тяжко выбирая между сухопутной любовью и морской славой, он в итоге нашёл только спойлерсмерть.
В общем, у меня сейчас какая-то пустота и обречённость от осознания того, что всё закончилось вот так, и я пока что не знаю, чем её заполнить. Но эта книга - однозначный маст рид. Категорически рекомендую.
59. Иэн Бэнкс "Осиная фабрика"59. Иэн Бэнкс "Осиная фабрика"
Пора заканчивать с тяжёлым чтивом и переходить на что-то светлое, радужное и мягкое, словно попка младенца. Я, кажется, на данный момент пресытилась.
Я говорила о том, что хотела принять живительный душ после "Заводного апельсина", такой, чтобы скоблить кожу мочалкой и отчистить всю грязь? Забудьте.
Это первая книга, во время чтения которой на меня чисто физически дважды накатывало трудно преодолимое желание пойти и склониться над унитазом и долго и мучительно очищать желудок от его содержимого. Эта книга насквозь больна, она абсурдна, цинична, натуралистична и ненормальна, и у меня никогда не повернётся язык назвать её прекрасной даже несмотря на объективную стильность повествования. Но самое страшное в том, что если пересилить себя и залезть глубже, с головой погрузившись в эту грязь, которая зальёт и рот, и нос, и уши, можно увидеть кальку с ныне существующего мира и если и не всех, то уж точно многих его бед. Да и подоплёка поступков Фрэнка и Эрика, созданной первым религии, его мизогиния, которая на фоне концовки выглядит едва ли не саркастичной, философия силы - всё это тоже способно от души поездить по мозгам.
Именно по этой причине "Осиная фабрика" отвращает от себя, но и притягивает тоже. Она шире, чем кажется поначалу, когда единственной мыслью, пробегающей в голове, является "пресвятые джигурдинки, да что вообще за поездец здесь происходит?".
Религиозное подобострастное повиновение, с которым Фрэнк повествует о Фабрике, и полная бесстрастность, изредка приправленная чем-то вроде иронии - как ни крути, а первое убийство он совершил очень остроумно - с которой он говорит о трёх своих убийствах, как бы находятся на двух чашах весов. И подобный дуализм тут есть много в чём: мужское и женское, жизнь и смерть, огонь и море - и сама Фабрика как апогей всего, что было, есть и будет. Признаться, её механизм и скрупулёзность её придумки меня восхитили. Тот случай, который превращает смерть в то самое действо, что всегда ассоциируется с религиозными культами и принесению жертв на божественных алтарях. Осиная Фабрика и есть этот бог; Фрэнк создал его сам, и сам подчинил себя ему.
Отдельной пары слов заслуживает его брат. Эрик, строго говоря, самая несчастная фигура из всех. И демонстрация сцены, которая сделала его таким, была одной из тех, на которой меня чуть не вывернуло. Гюнтер Грасс и его лошадиная голова, начинённая угрями, по сравнению с этим просто образец трепетности и скромности. Вот и сейчас, набирая этот текст, я невольно вспоминаю, и меня передёргивает. Повторюсь, такая реакция у меня редко бывает столь долговечной.
Если возвращаться к Фрэнку и его отцу, то тут, пожалуй, вопросов всё же больше, чем ответов. Кто такой его отец, безумный учёный, отчаянный экспериментатор или кто-то ещё, я так и не осознала до конца. А вот итоговый моральный выбор Фрэнка - что делать, жить как прежде, даже зная, что всё прежнее было абсолютно ложно и иллюзорно, или же пересмотреть свои убеждения и выстроить себе новый мир - был мне более чем близок и понятен. Да подобное, пожалуй, будет понятно любому: своя точка невозвращения есть у каждого из нас.
Впрочем, у этой книги есть ещё один главный герой: язык. Он рисует перед глазами ужасающе натуральную картинку; духоту вечера и запах крови можно ощутить каждой клеткой тела, все неаппетитные подробности происходившего и происходящего тоже обязательно появятся ровно перед тобой. И после этого читать про живо поглощаемый главными героями ужин будет ох как нелегко.
"Осиная фабрика" из разряда тех романов, отзывы на которые варьируются с ужасающей полярностью, от самых положительных до невозможно негативных. Я воздержусь от того, чтобы рекомендовать или не рекомендовать её к прочтению. Если вы выберете, будьте готовы к интересному, местами даже мудрому, но омерзительному чтению; если нет - вы будете жить гораздо спокойнее. Разумеется, в том случае, если вы столь же впечатлительны, как и я.
1-20
21-40
41. Сомерсет Моэм "Каталина"41. Сомерсет Моэм "Каталина"
Ааа! Слоупоки отаке!!11
Я это к тому, что долгое, долгое, долгое время спустя я всё же взяла в руки художественную, а не учебно-научную литературу, и несказанно этому рада. "Американские боги" у меня так и застряли где-то в районе первой трети - ну не могу, слишком тяжко идёт. Подожду немного.
Итак, о "Каталине". Стоит начать с того, что я соблазнилась на название. Ко всему, связанному с моим именем и его производными и вариациями в различных языках, я весьма и весьма неравнодушна. Вот и испанская версия меня ух как прельстила. А продолжить стоит тем, что религиозный подтекст и антураж в этой книге занимает весомое место, и мне, как человеку, питающему к христианству исключительно культурный, никоим образом не связанный с моим религиозным мировоззрением интерес, было любопытно посмотреть на христианство, так сказать, изнутри, с другой стороны. Посмотреть, оценить аргументы и в чём-то, возможно, подискутировать с самой собой.
"Каталина" скорее похожа на притчу; там дважды появляется Дева Мария, случаются чудеса, да и само Божье провидение и знание тоже играет немалую роль. Хотя главнее, конечно, люди, их мотивы и чувства, а всё вышеуказанное - только фон, хотя и важный, по сути, завязывающий саму историю.
Честно говоря, у меня было впечатление, что читаю я не Моэма. То есть я не могу назвать себя его знатоком или хотя бы ценителем, бо "Каталина" - это третья его книга, которую я прочитала, но какое-то ощущение меня преследовало, хотя и отпустило под конец. Уж очень очевидна была перекличка с "Театром". Вместо красивой и талантливой Джулии - красивая и талантливая Каталина, вместо Майкла Госселина, организаторские способности которого выше актёрского таланта - аналогично одарённый Диего. Но это не столь важно; всё-таки, признаюсь, христианская линия меня интересовала больше.
В этой сфере есть три очень и очень порадовавших меня момента. Первый касается обрядов, постов, монастырских заповедей и всего с этим сопряжённого, а также излишнего смирения. Потому что я категорически солидарна с мыслью о том, что излишнее смирение, самобичевание и отрицание всего мирского пропитано гордыней. Да, именно ей и идеей о том, что "я служу Господу лучше всех". Из этого плавно вытекает второй момент: кого можно назвать истинным христианином? В книге это обыграно очень показательно. Из трёх братьев: солдафона, самоуверенного и не гнушавшегося никакого зла, епископа, которого чернь почитала святым и который сам себя считал распоследним грешником (возвращаясь к тому, о чём я говорила выше), и простого пекаря, который жил честной жизнью по христианским заповедям, заботясь о семье и родителях - именно третий оказывается в силах совершить чудо, о котором говорила Дева Мария. Он вообще мне наиболее симпатичен: честный, бесхитростный, заботливый. В отличие от своих более успешных в светских и государственных делах братьев он один кормил своих родителей. А родители при этом, из рода разорившихся дворян, гордились своими сыновьями, которые о них и не вспоминали, кроме как в письмах, а к тому, кто их обеспечивал, кто отринул происхождение из-за голода и необходимости добывать пропитание, питали презрение. Печально, я считаю, но такова реальность того времени, наверное.
И, наконец, третий момент, касающийся непосредственно Бога. У Доминго в последнем его диалоге с епископом есть бесподобная фраза, но я приведу непосредственно цитату:
- В прошлый раз я обратил твое внимание, что, к моему удивлению, люди склонны приписывать богу все, что угодно, кроме здравого смысла. Но еще более удивительным является то обстоятельство, что они лишили его чувства, значение которого трудно переоценить. Я имею в виду чувство юмора.
Даже ничего говорить не буду по этому поводу. Просто блестяще. Потому что из этого проистекает чрезмерная серьёзность и пафос, заставляющие чувствовать себя мелкой сошкой; толика здравого юмора ещё никогда и нигде не была вредна, я считаю, и Моэм, в общем-то, тоже.
Короче говоря, "Каталина" мне понравилась. Это довольно лёгкая и умная книга, лишённая напыщенности притчи и имеющая при этом её волшебство, с мудрым взглядом на мужчин и женщин, а также на весь мир целиком. Читать ли? Ответ однозначен.
42. Альбер Камю "Посторонний"42. Альбер Камю "Посторонний"
Идеально для прочтения во время двухчасового полёта, я гарантирую это. Прям тютелька в тютельку.
Но если серьёзно, то для меня это была довольно тяжёлая книга, очень неприятная эмоционально. Неприятная ровным счётом всем, начиная героем и... и заканчивая, честно говоря, им же. Потому что его равнодушие - оно действительно жуткое. Злодеи во мне всегда пробуждают негодование, лучи ненависти и просто желание съездить по щам лопатой, но Мерсо я не могу назвать злодеем. И я не могу негодовать. Его поведение и мировоззрение меня испугали.
Даже сам язык Камю в этой работе - сухой, отрывистый; плевки на асфальте, пятно, оставшееся от раздавленного насекомого, и всё это ведомо одним-единственным вопросом: что будет, если?.. В Мерсо есть эта детская инфантильность и махровый эгоизм, безэмоциональность, которая заставляет его плыть дальше по течению, и странная пустота в душе, которая превращает его в постороннего в своей собственной жизни. Не тебя, читателя, но его. Хотя и тебя, конечно, тоже, и это к лучшему: мне кажется, будь оно иначе, моё самосознание спешным порядком экстерминировало бы.
Эта книга - она как констатация фактов. Вчера умерла мать. Сегодня я купался. Завтра я убил человека. И никуда не исчезает некое ощущение абсурдности происходящего, состояния, какое бывает, когда тебя спешным порядком выдернули из сна и ты ещё окончательно не проснулся, пребываешь в полудрёме и не понимаешь, что происходит. И только в конце следует гневная тирада, свидетельствующая о том, что в главном герое есть что-то человеческое. Но тем хуже, как по мне, потому что это какая-то оборотная сторона человека, неправильная, опять слегка абсурдная...
Вот ведь парадокс: тот же Декстер тоже не имеет эмоций, но у него есть вынужденно необходимая харизма, искусная маска притворщика и чёткое осознание того, что он должен жить по правилам того общества, в котором находится. У Мерсо ничего этого нет, и именно поэтому, в отличие от Декстера, он не вызывает желания попытаться принять и понять его. По крайней мере, у меня всё было именно так. Он прожигатель жизни странного разлива, перед ним даже не стоит цель получить от жизни все возможные удовольствия, он просто проживает каждый день, не руководствуясь ничем, кроме понятий вроде "поскорее бы прошло воскресенье", потому что... потому что.
Потому что - это правда лучшее объяснение.
Большего сказать не могу при всём желании.
43. Олдос Хаксли "О дивный новый мир"43. Олдос Хаксли "О дивный новый мир"
Пять с минусом - и минус этот только за концовку, но об этом ниже.
Наконец-то я до неё добралась. Искала уже давно, вместо неё нашла "Остров", восхитилась, утвердилась в любви к Хаксли, потом на время забыла, а ныне вспомнила. И, сев, прочитала запоем.
Если брать "О дивный новый мир", "1984" и "Мы", то "Мир" - внимание, имхо - самая мягкая, почти что деликатная книга из трёх. Взять хотя бы ссылку неугодных обществу элементов на острова, тогда как их можно было бы с успехом уничтожать физически, Монд говорил об этом... но нет. Ссылка, а не казнь. Со стороны власть имущих это было крайне любезно. Смерть гарантированно не даёт возможности антиобщественным мыслям зреть и укрепляться. А им, по сути, позволяют организовать свой социум, фактически с блэкджеком и девами.
И, знаете ли, этот неловкий, крайне неловкий момент, когда картина представленного мира, вернее, моральной составляющей этого мира, тебя от себя отвращает, но ты понимаешь, что зерно логики в нём всё же есть. Касается оно представлений о мире, в котором есть только альфы, обсуждаемом Мондом и Дикарём. Ведь действительно - называйте меня как хотите, хоть отвернитесь вовсе, но наличие людей, в данном случае эпсилонов, не имеющих честолюбия, чтобы стремиться ввысь, глупых и слабых, довольствующихся малым и радостно выполняющих самую постыдную работу - это рационально. В мире, где все идеально умны и сильны, никто не захочет быть таким, каждый будет стремиться вверх, и не останется никого, способного трудиться над жизненно необходимыми мелочами. Это мудро. Другое дело, что то, каким корейским рандомом предопределяется судьба в данном случае (этот будет низшим звеном, а этот высшим, эники-беники), меня опечалило.
Животно-простая жизнь с синтетическим счастьем, не то что без права выбора - без необходимости выбирать... я не могу принять это. Так человек действительно превращается в зверька, милого такого, безобидного, сладкого, безмерно похожего на миллионы таких же. О да, внешне такая жизнь прекрасна, жизнь без боли и забот, без старости и болезней, красивая и лёгкая, но я не понимаю подобной рафинированной благодати. Если ты плещешься в добре, живёшь в нём, ты не понимаешь, что это добро, пока не сталкиваешься со злом.
И вот тут вопрос, является ли такое существование добром, становится риторическим.
Да и гипнопедия, смертонавыки (хотя это отдельный вопрос: таинство смерти я уважаю, но солидарна в том, что её не стоит так уж бояться, хотя это и естественно для человека, ведь это нормальный и неизбежный конец), эмбрионарий, младенческая удовлетворяемость всех капризов, желаний и потребностей, отвращение малышей от книг путём подключения тока (вообще жуть, не могу избавиться от мысли, что когда-нибудь так и будет, и надеюсь, что я до этого не доживу) - всё это так неправильно. что становится тошно. Я люблю такую реакцию. Да, я мазохист.
Бернард был мерзок (жалкая, жалкая душонка, пример того, как неприглядный внешний вид заставляет душу, подозреваю, неплохую, подгнивать), Гельмгольц, напротив, мой герой: красив, умён и опасно, бездумно смел. Что касается Дикаря... он скорее симпатичен мне, чем нет. Его я могу понять, могу осознать, какое отвращение ему внушает этот приторно стерильный мир; не понимаю только его истерики, когда к нему в последний раз пришла Ленайна. Он же хотел её, без сомнения - выходит, его так смутила доступность, и она перестала быть в его глазах королевой? Что ж, наверное, да.
И вот почему пять с минусом: в конце нам отлично раскрывают, что произошло с Дикарём, причём делают это хорошо, болезненно, правильно, но о Бернарде с Гельмгольцем ограничиваются парой сухих строк. А я бы хотела узнать об их постканонном быте чуточку больше. Вообще хоть что-нибудь.
Но самый восхитительный плюс книги, как бы то ни было - язык. Стилем Хаксли я прониклась ещё в процессе чтения "Острова", но тут это было ах-что-то-с-чем-то. Правда. Очень красивые, меткие, сочные фразы, вкусно перекатывающиеся обороты и метафоры, острые замечания и безмятежные, лёгкие, как облачка, отметки - чистый, абсолютный восторг.
Но как итог - прекрасный отрывок, который является прямо-таки квинтэссенцией всего, что нужно знать о "Дивном новом мире". Думайте.
- Но мне любы неудобства.
- А нам - нет, - сказал Главноуправитель. - Мы предпочитаем жизнь с удобствами.
- Не хочу я удобств. Я хочу Бога, поэзии, настоящей опасности, хочу свободы, и добра, и греха.
- Иначе говоря, вы требуете права быть несчастным, - сказал Мустафа.
- Пусть так, - с вызовом ответил Дикарь. - Да, я требую.
- Прибавьте уж к этому право на старость, уродство, бессилие; право на сифилис и рак; право на недоедание; право на вшивость и тиф; право жить в вечном страхе перед завтрашним днем; право мучиться всевозможными лютыми болями.
Длинная пауза.
- Да, это все мои права, и я их требую.
- Что ж, пожалуйста, осуществляйте эти ваши права, - сказал Мустафа Монд, пожимая плечами.
44. Энтони Бёрджесс "Заводной апельсин"44. Энтони Бёрджесс "Заводной апельсин"
Недели тяжёлой литературы в Макдоналдс, парапапапам, айм лавин ит.
Знающие меня люди подтвердят, что я не такая уж прямо нежная фиалка, чтобы морщить носик при любом упоминании об убийстве и насилии, а также закатывать глазки от вида крови. Конечно, у меня есть предел того, что меня сквикает, пугает, поселяет в моей душе отвращение первого сорта, заставляет закрывать глаза и зажимать уши, и кромка этого предела пролегает не так уж запредельно далеко. Но эта книга - одна из немногих, в процессе чтения которых мне захотелось пойти и помыться. Серьёзно. Прям так, чтобы тереть кожу до тех пор, пока грязь не сойдёт - и если понадобится, то пусть сходит и вместе с кожей.
Распишусь в своём невежестве: фильм я не смотрела. И до книги дошла тоже только на девятнадцатом году жизни.
История про насилие, порождающее насилие; история о людях, наслаждающихся насилием; история о грязи общества, в котором мы, может, и не живём, но имеем все шансы оказаться. И, б-же, как гротескна на фоне всего эта алексова эстетическая составляющая: насильник, восторгающийся классической музыкой, определённо имеющий хороший вкус в этом плане!.. Так перекликается с "Леоном" и Стэнсфилдом.
Самым печальным для меня оказался возраст Алекса. Чёрт возьми, пятнадцать лет! Не потому ли говорят о том, что детская жестокость - это поистине страшно? Полностью согласна с этим. И когда я вспоминаю рассказы родителей о том, как развлекаются школьники (пусть и я сама лишь недавно покинула их ряды), становится ещё страшнее, потому что планка возраста, с которого начинаются жестокие развлечения, ползёт всё ниже и ниже.
Очень впечатлил метод, которым пытались излечить Алекса. В неприятном смысле впечатлил. Очень правильно говорил на эту тему священник: как добро, к которому принуждают, может быть настоящим добром? И потом, это вновь в некоторой степени перекликается с тем же "Дивным новым миром" и вопросом свободы и свободы выбора. Потому что если бы бог не хотел, чтобы Адам и Ева выбирали, он бы не оставил древо познания на самом виду. Да, Алекс не хотел исцеляться, а с тем, кто не хочет исцеляться, разговор короткий. Но так ломать его, так перекраивать, было жестоко. Я ни в коей случае не оправдываю то, что он делал, ибо его деяния были кошмарны, и с, одной стороны, он вроде как получил по заслугам, но с другой - даже последняя тварь на земле должна иметь право выбирать. Если бы я подверглась тому же, что и он, я бы тоже попыталась покончить с собой. Так жить невозможно.
"Заводной апельсин" очень хорошо выворачивает наизнанку как читателя, так и существующий мир. Мир, в котором гниль проникла почти в каждый аспект существования, в продажное правительство, в полицию, которая не защищает, а превращается в армию гопников, в простых обывателей, которые живут в этом мире... если бы я знала, что даже в собственной квартире не могу быть в безопасности, что должна дрожать от страха, что могу стать жертвой прямо у себя дома, я бы не выдержала. Остаётся только молиться и слепо верить, что у нас всё не так.
Серьёзно, мне давно не было так страшно от книги, целью которой едва ли было напугать. Заставить прозреть, задуматься, задохнуться от отвращения - да, но не напугать. Но мне, тем не менее, страшно.
Что касается самого текста и языка - это было действительно интересно. Славянские жаргонизмы латиницей, а также фразы, отлично описывающие мир подростка, то, что он видит и чувствует, с той необходимой долей эмоциональной привязки, которая и была нужна. И структура истории, в которой всё постепенно возвращается на круги своя, возвращается туда, с чего всё началось - это всё тоже очень правильно. Зло и правильно.
И я не могу не сказать о концовке. Она сперва показалась мне притянутой за уши и излишне утопичной, потому что я не верю в то, что такой человек мог так измениться в своих взглядах. Однако каждый, видимо, может устать от любимого занятия, пресытиться им. Или, в случае Алекса, понять, что оно было не тем, чем стоило бы гордиться.
Но самая главная, почти тронувшая меня мысль, разом обелившая в моих глазах почти всё, о другом: о том, что через ошибки, через грязь каждый должен пройти сам. Никто не будет учиться на чужих ошибках, пока сам не набьёт шишки на этих же граблях. Пока не повзрослеет.
И вот на этом месте меня порвало:
У меня будет сын, и я объясню ему все это, когда он подрастет и сможет понять меня. Далее спойлерно.Однако только лишь подумав это, я уже знал: никогда он не поймет, да и не захочет он ничего понимать, а делать будет все те же vestshi, которые и я делал, - да-да, он, может быть, даже убьет какую-нибудь старую ptitsu, окруженную мяукающими kotami и koshkami, и я не смогу остановить его. А он не сможет остановить своего сына. И так по кругу до самого конца света - по кругу, по кругу, по кругу, будто какой-то огромный великан, какой-нибудь Бог или Gospodd (спасибо бару "Korova") все крутит и крутит в огромных своих ручищах voniutshi griaznyi апельсин.
45. Гюнтер Грасс "Жестяной барабан"45. Гюнтер Грасс "Жестяной барабан"
+ миллионВот так всегда: сидела я, читала "Битву королей", никого не трогала... а потом на меня налетела Аннет. И с фразой "Ты же прочитала "Апельсин", тебе должно понравиться!" дала мне "Жестяной барабан". Я открыла первую страницу - и с первой же страницы улетела.
Этот отзыв реально будет коротким. То есть правда коротким, а не таким коротким, которые я пишу после фразы "этот отзыв будет коротким"... ну вот. Потому как есть книги, которым рецензии вообще не нужны. Особенно от мелких сошек вроде меня, которые едва ли достаточно умны, наблюдательны и компетентны для подобного дела. И "Жестяной барабан" - из разряда именно таких.
Я не скажу, пожалуй, что это самая потрясающая, отвратительная, удивительная, страшная, печальная, забавная, умная, абсурдная, тонкая, многогранная книга из всех, какие я только читала. Но одна из - несомненно. Мне кажется, она ровным счётом обо всём в этом мире, обо всём, что было, есть и будет. И написана она так, что разом включает в себя все возможные стили, все возможные жанры, все возможные и невозможные приёмы. И реальность в ней так переплетена с выдумкой, что грань, несмотря на чётко сознаваемую тобой невозможность определённых моментов, теряется вовсе.
И я не смогу процитировать любимые моменты - для этого придётся цитировать "Жестяной барабан" целиком. Каждая строка там заслуживает внимания, а некоторые кусочки и вовсе погружали меня в благоговейный трепет оттого, насколько великолепно они выписаны.
Перечитываю написанное - и понимаю, что это недостаточно, что это ужасно топорно, что это не выразит всего моего восторга, что это не достойно такого изумительного романа... но я не смогу лучше, даже если и могла когда-то. Не в этот раз. Каждое слово, которое я скажу, будет лишним. Каждое слово, которое я не скажу, будет правильным.
Читать, читать обязательно.
46-50. Джордж Мартин "Песнь Льда и Огня" ("Игра престолов", "Битва королей", "Буря мечей", "Пир стервятников", "Танец с драконами")46-50. Джордж Мартин "Песнь Льда и Огня" ("Игра престолов", "Битва королей", "Буря мечей", "Пир стервятников", "Танец с драконами")
Эпохальное событие таки свершилось: пять книг я прочла. За чуть менее чем полтора месяца.
Впрочем, сериал я посмотрела тоже, но говорить о нём если и буду, то не здесь. Потому что в любом случае всё сведётся к тому, какой замечательной экранизацией с дивным кастом является первый сезон и сколько фейспалмов вызывает второй сезон ("Куда вы дели Ридов? Куда вы дели цепь? Зачем убили Ракхаро и Серебрянку? Почему у вас нет Жиенны Вестерлинг, но есть Талиса? Почему Арья служит чашницей Тайвину, а не Болтону? Хотя, справедливости ради, именно эта замена пришлась мне весьма по душе." и ещё тысяча вопросов в нашей рубрике "Привет, меня зовут канонист!")
Ладно. Что имею сказать, кроме "Дядя Мартин, пеши исчо!" и "Дядя Мартин, ВАЙ ВАРУМ ПЕРКЕ ПУРКУА ЗА ЩИТО?!!"? Разумеется, то, что это всячески очешуительные книги.
Серьёзно, я не хочу даже представлять, что творится в голове у дяди Мартина - что-то мне подсказывает, что его мозг больше внутри, чем снаружи, и именно за счёт этого там отлично умещаются и сосуществуют все его герои. Но не восторгаться этим и не кланяться ему в ноженьки я не могу. Потому что я питаю лютую, ужасную, преступную слабость к мирам, которые авторы делают скрупулёзно, детально, с любовью и тщанием - да и к таким авторам, собственно, тоже. А мир "Песни Льда и Огня" - он именно такой. Жестокий, грязно-красивый и логичный. Да, именно что логичный.
О плюсах я могу говорить очень долго. Во-первых, совершенно замечательный язык: очень сочный, очень вкусный, очень яркий. Мартин, что самое удивительное, хотя, кажется, это уже неоднократно обсуждалось, даже чернуху и насилие описывает так, что желания пойти склониться над тазиком не появляется, хотя казалось бы... вспоротые глотки и животы, отрубленные руки, горящие заживо и замёрзшие насмерть люди, фонтаны крови из горла - а ты всё это согласно проглатываешь и требуешь ещё, жадно стуча по столу ложкой. Не ложкой даже - половником.
В общем и целом, мне очень нравится слоган команды ПЛиО, прозвучавший, кажется, на ФБ: ваш кинк-фест - это наш канон. Ну правда. Канонная гей-пара есть; канонного фема и того больше; гета вообще завались, на все вкусы, и самые изощрённые тоже
Во-вторых, и это важно, здесь потрясающие, изумительные герои. Самое прекрасное в них то, что ни про одного нельзя категорически сказать "о, вот этот абсолютно правый, а этот абсолютно виноватый". Это жизненно до невозможности. Хотя бы просто потому, что идеализация кого бы то ни было здесь отсутствует напрочь. У каждого есть свои достоинства и свои пороки. Ладно, у каждого, кроме Рамси Болтона; я даже глубоко ненавидимых мной Фреев могу в чём-то понять, и Джоффри тоже, пусть и самую малость, а уж Лиза Аррен в сравнении с ними вообще кроткая голубка, но Рамси - чудовище.
И немалую роль в таком многогранном восприятии играет повествование. Мне исключительно нравится, что "право голоса" предоставлено очень и очень многим; одни и те же события с точки зрения разных людей, находящихся, тем паче, на противоположных сторонах баррикад, уже не получается понимать и толковать однобоко. Вот, скажем, после первых двух книг те же Ланнистеры, за исключением Тириона, который, кстати говоря, с первой книги является ПОВом, явно воспринимаются как антагонисты. Впоследствии же, когда мы видим происходящее глазами Джейме и даже Серсеи, очень многое переворачивается с ног на голову. Впрочем, Джейме-то как раз объективно становится лучше, и моё к нему отношение, безусловно, тоже повернулось в лучшую сторону, но после ПОВов Серсеи я даже её стремление защищать своих детей начала понимать. Пусть и с тем учётом, что этим самым стремлением Королевскую Гавань она развалила.
Что касается фангерлизма, который во мне не мог не заколоситься, то я однозначный адепт веры в то, что winter is coming, а в Винтерфелле снова будет сидеть Старк. Семейство Старков я очень люблю и нахожу, что дядя Мартин к этой моей любви персонально очень жесток. Дядя Мартин, ВАЙ ВАРУМ ПЕРКЕ ПУРКУА ЗА ЩИТО?!! *вспомнила ступени септы Бейелора, Красную Свадьбу, конец "Танца с драконами" и, рыдая, убежала в ночь*
А ещё Тирион, конечно же. Он прекрасен, как тысяча рассветов. И это самый неоднозначный персонаж всей истории, имхо. И, что предсказуемо после третьей книги, Джейме.
И Дейенерис с её детками. Она умница, но жутко тяжёлую ношу взвалила на свои плечи - причём ношу, без которой вполне можно было обойтись.
И Бринден Чёрная Рыба. Вот насколько мой бро любит Бенджена Старка, настолько я люблю Бриндена. За его диалог во время осады Риверрана я была готова расцеловать его в обе щёки.
Ну и засим я откланяюсь: то, что стан ожидающих "Ветры зимы" пополнился ещё одним человеком, очевидно и так.
Must read!
51. Финн "Здравствуйте, мистер Бог, это Анна"51. Финн "Здравствуйте, мистер Бог, это Анна"
+100500Когда я была маленькой, мне не нравился "Маленький принц". Я не понимала его, он меня пугал, и от осознания того, что я не могу тащиться от него так, как тащатся мои друзья, мне было грустно. А ещё немного грустно мне было от того, что в шляпе я видела только шляпу, а не слона, проглоченного змеёй - из этого выходило, что я такая же, как "скучные взрослые"...
Эта книга стала для меня тем, чем не стал "Маленький принц". Окном в детский мир, который на деле оказывается вполне взрослым, но реальным и, в отличие от нашего, правдивым, открывающим пути к познанию нового уже забытыми, детскими, первооткрывательскими способами. Это пропуск во вселенную чистоты, свободы, искренности и правды, такой ошеломительно простой, что я многие десятки раз замирала в ходе прочтения и заливалась смехом, осознав, как же чудно и чудесно Анна раскладывает на составные части жизнь вокруг нас.
"Здравствуйте, мистер Бог, это Анна" хочется разбирать на цитаты, смаковать, обдумывать и затем пытаться совершать открытия, подобные Анниным. Но без такого проводника это трудно, ох как трудно... и ещё очень приятно было встретить мысли, перекликающиеся с твоими собственными. Особенно касательно Бога и религии, восприятия Бога человеком и попыток познания сверхбожественного. На самом деле, временами эта книга превращается в удивительный, идеальный философский трактат, в котором нет ни единого слова, за значением которого пришлось бы лезть в словарь. Почему на философии мы знакомимся с Кантом и Гегелем и не знакомимся с Анной, для меня теперь загадка. Честное слово, стоило бы.
Это бритва Оккама как она есть.
И книга, в первую очередь благодаря героине, действительно вышла очень чистая: ни малейшего намёка на пошлость и грязь; когда дело касалось войны или насилия, оставалось только с грустью посмотреть вокруг и вместе с Анной прошептать "Простите".
И ещё кое-что: смерти в этой книге ты ждёшь с первых же страниц. Я ещё успела обрадоваться, подумать о том, что это не станет для меня потрясением - а потом мой разум уплыл куда-то на окраины Лондона, чтобы вместе с Финном и Анной гулять по ночным улицам, исследовать тени, заниматься математикой и кататься на лошадях... и когда смерть случилась, я поняла, что забыла об этом. Забыла о том, что она должна была произойти. Это стало тычком даже не в солнечное сплетение - куда-то глубже, в самую середину. А потому я плакала, сидя в метро, и на меня странно косились люди вокруг.
"Здравствуйте, мистер Бог, это Анна" определённо будет одной из моих настольных книг. В ней столько от меня, а во мне так много от неё, что не может быть иначе. Я восхищена ей - не так, как восхищена тем же "Жестяным барабаном", например; там мой восторг перемешан с благоговением, изумлением и отчасти страхом. Здесь же природа моего восхищения - радость, которая возникает, когда ты находишь нового друга, и понимаешь, что, чёрт возьми, его ты ждал долгие-долгие годы. И толика светлой, острой, пронзительной грусти, от которой становится больно, но как-то по-хорошему.
Тут-то все и разъяснилось. Как и в случае с клумбой, церковная служба была для нее чем-то вроде таблички «По газонам не ходить», не дающей добраться до лучших цветов. Зайти в церковь, но только не во время службы, а просто быть там, внутри, для Анны значило навестить очень-очень хорошего друга, а навестить хорошего друга очень приятно, а это, в свою очередь, отличный повод, чтобы пуститься в пляс. В церкви Анна танцевала — это был лучший газон, до которого она смогла добраться. Церковная же служба играла роль таблички «По газонам не ходить», не давая ей делать то, чего ей больше всего хотелось.
— Финн, почему люди устраивают драки, и войны, и все такое?
Я постарался объяснить по мере своих слабых способностей.
— Финн, как это называется, когда видишь все по-другому?
Минуту-другую я скрипел мозгами, а потом выдал точное словосочетание, которое она хотела услышать, — «точка зрения».
— Финн, вот в этом и разница. Понимаешь, у всех есть точки зрения, а у мистера Бога нет. У мистера Бога есть только точки для зрения.
52. Ю Несбё "Призрак"52. Ю Несбё "Призрак"
- Но может быть, именно для этого мы и фотографируемся, - продолжал Харри. - Чтобы получить фальшивые доказательства для подтверждения фальшивого заявления, что мы были счастливы. Потому что мысль о том, что мы никогда не были счастливы, совершенно невыносима.
Чёрт, он снова сделал это!
Чёрт, чёрт, чёрт.
Каждый раз, открывая его новую книгу, я думаю о том, что переплюнуть предыдущую она не сможет. И, честно говоря, на первых семидесяти страницах "Призрака" я не могла избавиться от мыслей о том, что на сей раз так оно и есть в самом деле. Последующие страницы же показали мне, как страшно я ошибалась. И вместе с этим обрушили на меня такое тяжёлое ощущение категорической неправильности, что от кома в горле я не избавилась до сих пор. Не подумайте плохого, это божественная неправильность: она фантастически выписана, она лихо, логично, тонко, так незаметно, что ты осознаёшь это слишком поздно, затягивается на твоей шее удавкой, как ей и должно... но она не перестаёт от этого быть неправильностью.
Харри Холе - это Спайк Шпигель от литературы. Ещё один герой со знаком минус, выбирающийся из чудовищных передряг подчас дурацкими способами. Ещё один герой со странно-ревностным отношением к тому, что ему дорого, и моралью благородного дуэлянта. Ещё один герой, который очень хочет быть счастливым - и которому этого не положено. Наконец, ещё одна история, для которой ты отчаянно желаешь хорошего конца, чётко понимая, что его не будет.
Именно поэтому "Призрак" для Харри, как и, признаюсь честно, для меня - точка невозвращения, круг, который замкнулся. В самом начале я вместе с ним думала об абсурдности происходящего. И вместе с ним радовалась, когда получала доказательства этих подозрений. И именно поэтому концовка стала удушьем. Когда всё стало на свои места, когда эти отрывки от лица крысы оказались вовсе не о том, о ком ты думал с самого начала...
Эта книга о том, как рушатся жизни. О том, как кошмарны и одновременно притягательны для отчаявшихся людей наркотики. О том, что толкает людей на эту скользкую дорожку со сладким билетом в один мучительный конец. О том, какие деньги и какой могущественный гений разума замешан в этом круговороте. И, самое главное, о том. что из него невозможно вырваться. Попав в него, ты предашь всё, что тебе дорого. Возлюбленную, семью, честь, идею - всё, что у тебя когда-то было, затмит собой твой последний и единственный любовник-убийца.
Честно говоря, больше всего мне жаль Ракель. Особенно в конце, когда она сидит в аэропорту, одинокая и счастливая, ожидая момента, когда её одиночество исчезнет. Она не виновата в том, что полюбила Харри. Она не виновата в том, что её сын подружился с Густо Ханссеном. Она - жертва обстоятельств, зависимая переменная, для которой любой исход этого уравнения с тремя неизвестными станет пожизненной болью.
Олег... слишком тяжко. Он рухнул. Он умер. У него не было выхода, но он сам загнал себя в эти рамки. И простить его за это я не смогу.
И Харри. На всякий случай под катом.Девяноста процентам меня отчаянно хочется, чтобы эта книга была последней. Потому что после этого, боюсь, даже Несбё не сможет написать о нём что-то более головокружительное, и потому что дальнейшая жизнь с осознанием произошедшего, с принятием Олега как убийцы, убийцы не только Густо, но и его самого, стала бы для него худшим выходом. Потому что здесь он Спайк Шпигель - с лазейкой, позволяющей надеяться на выживание, но эта лазейка ни к чему, ведь у Харри с таким поступком Олега не осталось надежды быть с семьёй Фёуке. Но десять процентов меня ждут цепи историй о том, как он выкарабкался. И о том, что стало с Ракелью и Олегом.
Я рукоплескаю гению Несбё ещё раз. Это потрясающе. Страшно, тошно и по-тря-са-ю-ще. Когда тебя наталкивают на ложный след, но оставляют шанс пойти по правильному пути... и г-споди, как же это написано. Я не смогла оторвать себя от книги четыре дня. И чем дальше, тем сильнее ощущала, как меня закручивает всё быстрее.
И вот теперь, после этого, пришла пустота. И грусть.
53. Тесс Герритсен "Хирург"53. Тесс Герритсен "Хирург"
У меня много слабостей. Одна из них - произведения, так или иначе связанные с медициной. Я благоговею перед врачами (исключая те реальные, к сожалению, случаи, когда перед тобой не врач, а ущербное нечто, озлобленное на весь мир), перед их нагрузками, ответственностью и знаниями. И "Хирург" нехило приголубил эту мою слабость.
На книгу я загляделась давно, ещё с полгода назад. Алёнушка, увидев её у меня в руках, разразилась тирадой а-ля "Катя, там же ололо! Не пей чаёк в процессе чтения!".
И ещё я не смогла избавиться от параллелей с "Декстером".
И ещё осадочек оставил миф об Ифигении, часто всплывающий в книге. Про погребальный обычай викингов всё описано совершенно верно, а вот Ифигения... да, для сюжета было выгоднее, чтобы Агамемнон ей горло таки вспорол. Но человек во мне, всё детство упарывавшийся древнегреческими мифами, вспоминает, что, кажется, Артемида заменила девушку на алтаре козой, а саму Ифигению сделала своей жрицей. И на фоне этого негодует.
Ах, и да: меня люто, дичайше, до дрожи бесит хирурговская главная героиня. Джейн Риццоли было не слишком много, конечно, но именно она заявлена как связующее звено этой и последующих книг - и если так оно и есть и если она не изменится в других книгах, я сто раз подумаю, открыть ли мне следующего по таймлайну "Ученика". Я понимаю, как сложно приходится женщине, которая вынуждена выживать в мире мужчин и доказывать, что она чего-то да стоит, но совершенно тупое, ослиное упрямство, колючесть, абсолютную нелюбовь к себе как женщине я понять не могу. Да и ревность к ничем не обязанному тебе коллеге в духе "ну упс, я думала, ты клёвый мужик, а ты повёлся на милую мордашку, сиськи и задницу" как зависть к любой человеческой самке, которая красивее тебя - это фейспалм. И я подписываюсь под словами Мура о том, "какой мужик тебя полюбит, если ты сама себя полюбить не в состоянии".
Другое дело Кэтрин Корделл: умница, красавица, чудом выжившая, искалеченная, но сильная... после подробностей её прошлого меня конкретно взбесила фраза Джейн, что, де, мужчины всегда ведутся на беззащитность. Итить-колотить, это жертва изнасилования, которая пережила попытку убийства и смогла жить дальше! Это сколько же силы духа надо иметь? Какая беззащитность, о чём речь? Плюс десять в карму Кэтрин, минус пятьдесят в карму Джейн.
Но вообще у "Хирурга" очень приятный слог. И моменты, связанные с медициной (спасибо врачебному прошлому миссис Герритсен), как я уже говорила выше, исключительнейшим образом меня приласкали.
Пока не знаю, продолжу ли я чтение дальше, но это был экземпляр, который безусловно заслуживает внимания. Но всё-таки, сдаётся мне, дядюшка Стивен Кинг эту книгу слегка перехвалил.
54. Миша Дефонсека "Выжить с волками" 54. Миша Дефонсека "Выжить с волками"
Скажу честно: мне не понравилось. То ли я ожидала очень многого, то ли соблазнилась на красивое, звучное и печальное название, то ли залюбовалась предложенной историей современной Маугли, то ли всё это вместе... да чёрт знает, на самом деле. Закончилось всё тем, что я еле подавила в себе желание забить и всё-таки дочитала до конца.
Мне очень некисло испортил и без того не слишком приятное впечатление тот факт, что книга, позиционируемая как автобиография, таковой на самом деле не является. Вывод напрашивается один: г-жа Дефонсека решила подобным образом наварить себе каши на пиаре, всколыхнув мир трогательной историей о том, как она якобы выживала с волками (про цену этой трогательности см. ниже). Извините, я, наверное, идеалистка, но такой пиар я не приемлю. Приписывать себе несуществующие трагедии, вызывая тем самым вполне искреннее сочувствие? Нет, ни капли уважения это с моей стороны не вызывает.
Далее, собственно, о предмете сабжа. Я всю книгу, всю, чёрт возьми, книгу, не могла избавиться от ощущения, что каждая строчка там направлена на то, чтобы выдавить из читателя дополнительную порцию жалости. И это смотрится ничуть не органично, ибо ощутимо, что это всё стопроцентная выдумка. Ты словно под прессом, причём довольно неумелым: ах, вот она я, упёртая еврейская девочка, в четыре года я решила обойти всю Европу в поисках родителей, кушать хотелось, я прибилась к стае, я убила немца... (вот этот момент вызвал отдельный ахтунг: девочка, маленькая, одичавшая, тощая, слабая - и убила здорового мужика!). И да, всё это происходит во времена Второй Мировой. А у меня очень щепетильное отношение к тем произведениям, действие которых переносят в сороковые годы прошлого века.
И язык. Незнание французского не позволяет мне сказать, есть ли те же косяки в оригинале, но в переводе слишком много восклицательных знаков, сухие и непоследовательные предложения и орфографические и пунктуационные косяки, за что хочется сделать атата уже издательству. Что касается непоследовательности, то местами моя рука намертво приклеивалась ко лбу: например, в уже послевоенные годы героиня сначала гадкий утёнок, полностью сознающий свою физическую непривлекательность (изрытое оспинками лицо, проблемы с ногами etc), а потом она внезапно решает одеваться красиво, становится эдакой femme fatale, у ног которой штабелями складываются мужчины, в чьих объятиях она топит свою депрессию. И это моральное проститутство в отношении к людям (то это худшие из животных, то "ой нет, внизапна, но есть в них добрые хорошие няши")! Эээ...
Возможно - и скорее всего - я излишне пристрастна, но почему эта книга, напомнившая по стилю некоторые фикбуковские нетленки, ставится в один ряд с более серьёзной литературой, я понять не могу. Ладно бы там "Сумерки": ну подростковые книги, ну на поржать, ну ничего более-менее осмысленного - а "Выжить с волками"-то преподносится мудрым и печальным романом о людской жестокости и животной доброте. Справедливости ради - да, это в книге действительно есть. Но уровень написания, общая неверибельность происходящего и перманентные подробности, вызывающие только втф-реакцию, всё это рубят на корню.
Не рекомендую.
55. Джон ле Карре "Шпион, выйди вон!"55. Джон ле Карре "Шпион, выйди вон!"
Ну, собственно, после просмотра фильма я была обязана прочесть книгу. Даже больше того: если бы не фильм, я бы не дозрела до прочтения, а то и вовсе, быть может, не узнала бы о существовании - не поклонница я такой нарочито шпионской литературы.
И, наверное, если бы я прочла книгу первой, фильм бы мне понравился меньше. Просто потому, что канонист во мне не дремлет; я понимаю, когда какими-то сюжетными линиями жертвуют, потому что того требует хронометраж/невозможность постановки/вставить нужное, но не понимаю, когда меняют шило на мыло в угоду чему-то неясному.
Парадокс в том, что эта книга ужасно нетороплива, почти монотонна, и местами зубодробительно дотошна, так, что было слишком даже для меня, но уловить переключение с персонажа на персонаж порой было почти нереально. Даже с тем учётом, что она расписана максимально подробно, её приходилось осмысливать и пропускать через себя, сопоставляя факты. И это, в общем-то, интересно: ты понимаешь, что идёшь по следу, но чувствуешь, что тебя водят за нос.
С другой стороны, язык там очень приятный, не сухой, как можно было бы ожидать, а вполне яркий. И специфика работы отражена даже между строк, на уровне недомолвок и чьей-то тишины.
Никакого экшена в реальном времени действия, никаких погонь, никаких перестрелок: только мысли, разговоры, встречи и переосмысления. Жестокость того времени, скрывающаяся за подчёркнуто холодной вежливостью, и кулуарные интриги... и, повторюсь, нету клишированных постулатов "каждый русский - плохой русский". Напротив, отлично видна мысль о том, что продажные твари есть по обе стороны баррикад, и каждая из сторон отстаивает свою правду, свои интересы и свою безопасность, а на это у каждого есть вполне законное, продиктованное природой право.
Пока читала, непроизвольно видела перед собой Олдмена, Фёрта, Камбербетча (идеальный Гиллем, вот просто идеальный), Харди... и думала, думала, думала.
Не знаю, захочу ли читать про Смайли ещё, но в общем и целом удовольствие от прочтения я получила. Во всяком случае, это был довольно необычный опыт.
56. Стендаль "Красное и чёрное"56. Стендаль "Красное и чёрное"
О, вы даже не представляете, какие сложные у меня впечатления от этого романа.
Не понимаю, в чём причина: то ли в том, что из эпохи 18 столетия я как-то выпала морально, то ли в том, что здесь было уж ОЧЕНЬ много душевных метаний. Причём я-то существо, которое эти метания, в принципе, любит и часто и с удовольствием кушает мозги и в жизни, но и для меня это был какой-то перебор.
Эта книга чудесно, совершенно дивно и изящно написана: велеречивость её красит, да и не так она тяжеловесна, как, к примеру, у Бальзака. Иными словами, к нравам того времени, завуалированным колкостям, витиеватым комплиментам и заумным речам подходит идеально, атмосферу выдерживает стопроцентно. Серьёзно, к языку и придраться нечего; с большим вкусом подобранные к каждой главе эпиграфы тоже порадовали. А вот к сюжету и героям у меня в результате накопилась уйма... нет, никак не претензий - вопросов.
Знакомьтесь: Жюльен Сорель, главный герой, вьюноша бледный со взором горящим. Родным отцом нелюбим, братьями тоже (и в первую очередь потому, что грубой физической силы в нём нет, а вот ума много); подаёт успехи как будущий богослов. Что оказалось самым для меня любопытным - пути, приведшие его на стезю священника. Наедине с собой он открыто признаёт, что есть два способа пробиться наверх: военная карьера и карьера священника. Но первый способ не подходит, потому что семья его никак не знатных кровей и построить карьеру таким образом не получится, а вот второй вполне развязывает ему руки. Иными словами, веры в нём катастрофически мало, зато честолюбия хоть отбавляй - но это не мешает ему делать феноменальные успехи в именно богословском образовании.
Практически в самом начале книги мэр крошечного городка Верьер, в котором и начинается вся эта катавасия, задумывается о том, а не нанять ли ему этого вьюношу как гувернёра своих детей - дорого, пафосно, публику впечатляет... и да, и понеслось.
Мне нужно сделать небольшую ремарку: в первой половине романа размышления на тему политики, будущего дворянства и Франции в целом (Жюльен - страстный поклонник Наполеона, о чём ему приходится умалчивать) встречаются довольно часто. Вторую же половину практически полностью перекрывают проблемы любовного плана.
В доме у мэра у Жюльена завязываются отношения с его супругой. Причём завязываются так, что я сначала недоумевала, потом страдала, потом периодически прихлопывала себя рукой по лицу. То он заигрывает с ней из чистого интереса ("о, а было бы неплохо соблазнить жену этого надутого буржуа!"), то она медленно, но верно влюбляется совсем не по-детски, то ему наскучило, то она страдает, то он вдруг опомнился, что и сам влюбился, то она думает, что так нельзя... ну, вы понимаете направление моей мысли. Не ошибусь, если скажу, что страниц сто пятьдесят это "холодно-горячо" продолжается уж как минимум.
Всё заканчивается тем, что, испытав немало счастья, они расстаются, потому что по городу ползут слухи; г-жа де Реналь опять страдает, уже с большой буквы, с огромной горячностью ударяется в веру, а Жюльен обучается в семинарии и вспоминает о ней не то чтобы слишком уж часто.
После того, как герою удаётся прорваться в Париж, у нас появляется третий угол любовного треугольника: м-ль де Ла Моль. Причём отношения раскатываются по тому же сценарию! То она ему неинтересна, то он ей небезразличен, то она вдруг резко вспоминает о дворянской гордости, пока он умирает от любви, то они переживают чудесные мгновения и потом ругаются в хлам... пятьдесят оттенков эмоций, короче говоря.
Я не буду пересказывать книгу целиком, особо спойлерить конец тоже не буду, скажу просто о том, что заставило меня прям в метро, на перегоне "Тушинская-Сходненская", подбирать челюсть с пола. К концу книги Жюльен, за последние страниц двести ни разу не вспомнивший о г-же де Реналь, ВНЕЗАПНО осознаёт, что...что любил он всё это время только её.
И вот итог: две женщины страдают, причём в страданиях обеих я тоже вижу некую наигранность, а герой-любовник... ох, ладно.
В общем, пора заканчивать поток словоблудия: если бы в этом романе был чуть лучше соблюдён баланс "политика-любовная линия", мне бы понравилось больше. Так-то здесь было слишком уж много романтики, и создалось впечатление, что на жизненно-философски-политическое устройство Стендаль под конец забил окончательно.
Тем не менее, рекомендую: отличный образчик литературы того времени. Что немаловажно, весьма качественный. И да, повторюсь, действительно прекрасно написанный.
57. Э. Л. Джеймс "Пятьдесят оттенков серого"57. Э. Л. Джеймс "Пятьдесят оттенков серого"
Тут даже оценки не будет. Просто потому, что этот опус за гранью добра и зла.
Все помнят про мышку, которая плакала, кололась, но продолжала жевать кактус? Вот и я себя ей почувствовала, но всё же до конца дочитала. "На кой чёрт?" - спросите вы, и будете правы. Отвечу, что хотелось уже добить первую часть этой трилогии, чтобы потом отложить всё это добро в самый тёмный уголок памяти и не вспоминать о нём кроме тех случаев, когда нужно срочно поржать или похлопать себя ладонью по лбу.
И да, я просто обязана спрятать нижеследующее под кат.
Смешнявочки и непонимашечки 18+Эта книга выросла из фанфика по "Сумеркам". То, что фанфик был именно по "Сумеркам", стало очевидно вот прям с первых страниц, с первых же буковок. Кто у нас главная героиня? Правильно, молодая студентка, которая вся из себя такая неуклюжая, мнит себя довольно страшненькой ("ах, ну Кейт-то всегда выглядит потрясающе, а вот яяяяя..."). Родители в разводе, мать с новым мужиком... блин, вот серьёзно, никого не напоминает?..
Едем дальше: главный герой - весь из себя такой богатый, охуенно красивый (такой, что только посмотришь на него - и сразу начнёшь течь, как мартовская кошка), с тёмным прошлым. И коронная фраза: я не тот, кто тебе нужен, я опасен для тебя, бла-бла-бла. Вопрос на миллион: с какого же это вампира скатали образ Кристиана Грея?..
Пока читала, каждые страниц десять прерывалась на то, чтобы поплакать от смеха, побороть желание взбить мозги и глаза миксером и отлепить руку ото лба. Я абсолютно серьёзно, я говорю это не потому, что хаять/не хаять "Пятьдесят оттенков серого" модно. Просто это реально за гранью добра и зла.
Ладно, я буду совсем несправедлива, если PWP в данном случае расшифрую как porno without plot. Какие-то потуги выстроить сюжет тут всё же наблюдались, но ядрёна кочерыжка - обоснуя, логики и мотивации у некоторых фикбуковских авторов в разы больше, чем здесь. Стилистики, красоты и анти-топорности у некоторых наших двенадцатилетних няшек тоже, кстати говоря, больше. Отдельно меня умилил пассаж в духе:
"О, завтра у меня начинаются экзамены, какой кошмар!"
*строчкой ниже*
"Я с наслаждением отложила ручку: последний экзамен был позади".
Ну а правильно, зачем заморачиваться описанием того, что происходило в жизни помимо размышлений о том, как она влюблена в этого мужика?
Впрочем, некоторые - имхо - удачные стилистические находки всё же были. Например, момент с "моя внутренняя богиня" меня поначалу искренне порадовал. Правда, десять страниц спустя я поняла, что порадовал он не только меня, но и самого автора, да настолько, что она стала лепить это словосочетание везде, где только не лень.
И вот теперь подбираемся к самому главному, к причине, по которой эта книга разлетается аки горячие пирожки в холодный зимний день: описанию сексуальных отношений.
Знаете, я до сих пор не могу избавиться от желания поставить вместо эпиграфа или раздела "от автора", которых, справедливости, и нет (по крайней мере, в моём онлайн-варианте) что-то наподобие "секс - это скучно, я читала!", только с противоположным знаком. Что-то вроде "секс - это круто!" и далее по тексту.
Ну серьёзно: может, это уже сугубо мои впечатления, но блджад, когда на следующий же после дефлорации день героиня задорно носится по дому и вполне себе удачно продолжает трахаться в то же самое причинное место... эээ... можно вообще себе представить, у какого мизерного процента девушек всё проходит так же радужно? А девственные фиалки после прочтения сего опуса будут искренне считать, что и у них всё будет так же клёво. Печалька настанет, когда лодка разобьётся о суровую реальность.
Я не говорю о том, что секс - это плохо. Это хорошо, если подходить к нему с нормальным отношением и с любимым человеком. Плохо изображать его в нарочито положительном или нарочито отрицательном ключе. И то, и то одинаково нездорово. И причём я напираю не на впечатления от происходящего - когда всё в порядке, это действительно выглядит, как одно из высших человеческих благ - а, в конкретном случае, на анатомию. Ибо оргазмы во сне ловит тоже не так уж много народа, а богини первого глубокого минета, кажется, тоже не на каждом шагу встречаются.
Больше, чем это, меня умиляет только насаждение идеи о том, что БДСМ-отношения почти с самого начала и контракт вместо приглашения на нормальное свидание - это ок и так и должно быть, и общая радужность повествования. Ну, в том плане, что "о Ана, ты меня меняешь", и что почти каждая их встреча заканчивается разнузданным и безудержным
Ах, да, совсем забыла. Ещё автор была замечена в попытках сделать ВНЕЗАПНЫЕ повороты сюжета. Внезапность оказалась очень внезапна, с драматическими потугами - ну да хоть и это плюс.
Читать вторую и третью книги не осилю - не моё, да и нет никакого желания жевать кактус ещё дважды. Составила впечатление от того, по чему так тащатся - и ладно. Забавно, но в среде фанфикшена встречается гораздо более обоснованное и красивое порево. А что касается графичности, то в тех же геймановских "Американских богах" в одной и сцен её было хоть отбавляй, но это было так круто, горячо и в целом поездато, что сравнивать с этими описаниями нет никакого желания.
Вот как-то так.
58. Юкио Мисима "Моряк, которого разлюбило море"58. Юкио Мисима "Моряк, которого разлюбило море"
[J]Кукумбер_61[/J], M-lle Orange - дамы, спасибо вам огромное. Это потрясающая вещь.
Я редко встречаю книги, написанные столь безупречно. Эта невероятная по своей живости и наполненности образность временами доводила меня до восторга, до исступления, до трепета; изумительно красивые сравнения и метафоры, внимание к деталям, на которых обыкновенно никто не акцентирует внимание, и огромный художественный вкус... ох. И чётко выверенная грань между скупостью и излишней помпезностью - впрочем, нет, я не права, расчёт тут ни при чём. Это естественность, которая либо есть от природы, либо отсутствует вовсе; научиться ей нельзя. Я знаю слишком мало авторов, которые даже неаппетитные, неуютные, подчас откровенно чернушные подробности способны описать столь гладко эстетически, и Мисима - в их числе.
Удивительно текучая и плавная история, единая непрерывная красная линия. Она накатывает неумолимо, неизбежно, как море, и покрывает с головой. Ощущение предстоящей трагедии обрушилось на меня с первой же строки и не отпустило до самого конца - это была не явная и оглушительная драма, а что-то почти вкрадчивое, просачивающееся в душу медленно, по каплям. И из капель этих собрался целый океан.
Роман об одиночестве и свободе, о краеугольном камне славы, любви и смерти, о чудовищно странном мировосприятии подростка и зрелых отношениях... о запахе моря, которым дышит в лицо каждая страница, о палящем зное и о таинственных сказках далёких миров на другом конце земли. И, конечно, о всем знакомой истории, которая имеет место быть в случае, когда женщина, имеющая подростка-сына, приводит в дом нового мужчину.
Другое дело, что то, как завертелась эта история, действительно ужасно.
В процессе чтения неизбежны были параллели с Несбё и Саган. Вынужденный треугольник Рюдзи-Фусако-Нобору напомнил мне треугольник Харри-Ракель-Олег таймлайна "Призрака". И, как и в случае с Ракелью, здесь мне больше всего жаль Фусако. Она хотела быть счастливой, и она нашла лазейку к этому счастью. Она просто не могла знать, что её сын окажется чудовищем.
Что касается параллелей с Саган, то Нобору, равно как и героиня из "Здравствуй, грусть", оказался ведомым, по большей части, той же самой боязнью присутствия в уютной и безопасно сложившейся жизни нового человека, способного диктовать свои правила. И стал для меня редким по омерзительности героем, прочно вошедшим в топ... пожалуй, ненавидимых - это не слишком громкое слово. Правду говорят, что дети жестоки. Его жестокость и собственная подобострастность, в которой он имел наглость упрекать Рюдзи, вскипятили во мне глухое желание сделать с ним то же самое, что он сделал с котёнком. Да и с остальной его компанией тоже. Внешне приличные ублюдки с, признаю, в чём-то логичным, но в целом - удивительно ненормальным взглядом на жизнь, чётко сознающие свою безнаказанность на данном этапе... да, я надеюсь, они никогда не заведут семью и не станут отцами, коих они считают самыми ужасными существами на земле. Такие люди не должны размножаться.
Другое дело Рюдзи, сильный и бедный Рюдзи. Сказать, что мне жаль его судьбу, равносильно не сказать ничего. Тяжко выбирая между сухопутной любовью и морской славой, он в итоге нашёл только спойлерсмерть.
В общем, у меня сейчас какая-то пустота и обречённость от осознания того, что всё закончилось вот так, и я пока что не знаю, чем её заполнить. Но эта книга - однозначный маст рид. Категорически рекомендую.
59. Иэн Бэнкс "Осиная фабрика"59. Иэн Бэнкс "Осиная фабрика"
Пора заканчивать с тяжёлым чтивом и переходить на что-то светлое, радужное и мягкое, словно попка младенца. Я, кажется, на данный момент пресытилась.
Я говорила о том, что хотела принять живительный душ после "Заводного апельсина", такой, чтобы скоблить кожу мочалкой и отчистить всю грязь? Забудьте.
Это первая книга, во время чтения которой на меня чисто физически дважды накатывало трудно преодолимое желание пойти и склониться над унитазом и долго и мучительно очищать желудок от его содержимого. Эта книга насквозь больна, она абсурдна, цинична, натуралистична и ненормальна, и у меня никогда не повернётся язык назвать её прекрасной даже несмотря на объективную стильность повествования. Но самое страшное в том, что если пересилить себя и залезть глубже, с головой погрузившись в эту грязь, которая зальёт и рот, и нос, и уши, можно увидеть кальку с ныне существующего мира и если и не всех, то уж точно многих его бед. Да и подоплёка поступков Фрэнка и Эрика, созданной первым религии, его мизогиния, которая на фоне концовки выглядит едва ли не саркастичной, философия силы - всё это тоже способно от души поездить по мозгам.
Именно по этой причине "Осиная фабрика" отвращает от себя, но и притягивает тоже. Она шире, чем кажется поначалу, когда единственной мыслью, пробегающей в голове, является "пресвятые джигурдинки, да что вообще за поездец здесь происходит?".
Религиозное подобострастное повиновение, с которым Фрэнк повествует о Фабрике, и полная бесстрастность, изредка приправленная чем-то вроде иронии - как ни крути, а первое убийство он совершил очень остроумно - с которой он говорит о трёх своих убийствах, как бы находятся на двух чашах весов. И подобный дуализм тут есть много в чём: мужское и женское, жизнь и смерть, огонь и море - и сама Фабрика как апогей всего, что было, есть и будет. Признаться, её механизм и скрупулёзность её придумки меня восхитили. Тот случай, который превращает смерть в то самое действо, что всегда ассоциируется с религиозными культами и принесению жертв на божественных алтарях. Осиная Фабрика и есть этот бог; Фрэнк создал его сам, и сам подчинил себя ему.
Отдельной пары слов заслуживает его брат. Эрик, строго говоря, самая несчастная фигура из всех. И демонстрация сцены, которая сделала его таким, была одной из тех, на которой меня чуть не вывернуло. Гюнтер Грасс и его лошадиная голова, начинённая угрями, по сравнению с этим просто образец трепетности и скромности. Вот и сейчас, набирая этот текст, я невольно вспоминаю, и меня передёргивает. Повторюсь, такая реакция у меня редко бывает столь долговечной.
Если возвращаться к Фрэнку и его отцу, то тут, пожалуй, вопросов всё же больше, чем ответов. Кто такой его отец, безумный учёный, отчаянный экспериментатор или кто-то ещё, я так и не осознала до конца. А вот итоговый моральный выбор Фрэнка - что делать, жить как прежде, даже зная, что всё прежнее было абсолютно ложно и иллюзорно, или же пересмотреть свои убеждения и выстроить себе новый мир - был мне более чем близок и понятен. Да подобное, пожалуй, будет понятно любому: своя точка невозвращения есть у каждого из нас.
Впрочем, у этой книги есть ещё один главный герой: язык. Он рисует перед глазами ужасающе натуральную картинку; духоту вечера и запах крови можно ощутить каждой клеткой тела, все неаппетитные подробности происходившего и происходящего тоже обязательно появятся ровно перед тобой. И после этого читать про живо поглощаемый главными героями ужин будет ох как нелегко.
"Осиная фабрика" из разряда тех романов, отзывы на которые варьируются с ужасающей полярностью, от самых положительных до невозможно негативных. Я воздержусь от того, чтобы рекомендовать или не рекомендовать её к прочтению. Если вы выберете, будьте готовы к интересному, местами даже мудрому, но омерзительному чтению; если нет - вы будете жить гораздо спокойнее. Разумеется, в том случае, если вы столь же впечатлительны, как и я.
@музыка: Blood Red Shoes - One more empty chair
@темы: Книжное, Домашняя философия
-
-
29.04.2013 в 22:31Мне чем-то по описанию впечатлений "Книжного вора" отчаянно напоминает (или это опять пережиток тематики?). А я, даром что ему таки поставил трояк, до сих пор его вспоминаю с ужасом.) Так что спасибо за рецензию. Кажется, эта книга у меня была в хотелках на либе - пойду выкину.
-
-
29.04.2013 в 23:44А я вот на "Выжить с волками" соблазнилась, а оно вот как... =/ одно расстройство.
-
-
30.04.2013 в 00:16-
-
30.04.2013 в 00:24Бывают произведения, где вроде бы омг драма, и ты вся в соплях и слезах, но это смотрится как-то... правильно, что ли. Будто так и должно быть, будто история идёт гладко и просто, без лишнего вмешательства в неё со стороны автора. А бывают те, где навороченность "трагедии" даёт прямо противоположный эффект. И вроде да, возвышенно так, пафосно, драматично - а не трогает.
-
-
14.05.2013 в 21:37Скорее бы 2 другие книги издали =)
-
-
14.05.2013 в 21:45-
-
15.06.2013 в 20:36Плюсую по всем пунктам. Ты чертовски вежлива, сказала бы я - на днях сдавала рецензию на этот ахтунг по работе, даром что не исплевалась)
-
-
15.06.2013 в 20:52-
-
15.06.2013 в 21:12А уж как писать рецензии по такому на работу - вообще не представляю. Тут-то я в своей днявочке отрываюсь)
Kjussa, Каждая вспомнила собственный опыт и честно сказала: "Не верю!"
О ДА!
-
-
15.06.2013 в 21:12Бабские романы, они такие бабские романы. Вот уж действительно, некоторые фикбучные фики в сто раз лучше. Я не представлю, как такое может нравится? Ладно пофапать на секс - но как можно фапать на плохо описанный секс О_О
-
-
15.06.2013 в 21:21Ладно пофапать на секс - но как можно фапать на плохо описанный секс О_О
Проблема даже не в том, что он плохо описан. У меня просто такое впечатление, что автор весьма смутно сознавала, о чём она пишет)
-
-
15.06.2013 в 21:27-
-
15.06.2013 в 21:39-
-
15.06.2013 в 21:42-
-
15.06.2013 в 21:44Кажется, мы что-то упускаем в этой жизни - деньги, например
-
-
15.06.2013 в 21:48А так всегда бывает, так что ниче, пущай привыкают.
Но я в восторге от того, что это вообще реально осилить.)) Я в этот раз даже не попытался, сразу решил, что вот эту отрыжку современного "бестселлера" не потяну.
И чтобы уж не мусолить только эту тему, скажу, что Стендаля я теперь, пожалуй, постараюсь прочесть поскорее. Как раз на меня его собрание сочинений из маминого шкафа давно укоризненно смотрит. А хороший язык - это мой огромный фетиш, из-за которого я только и полюбил классику.) Сейчас, когда я слишком зарылся в современные книги (даже даром, что качественные), у меня настало голодание.
-
-
15.06.2013 в 21:51-
-
15.06.2013 в 22:07Zato, Я в этот раз даже не попытался, сразу решил, что вот эту отрыжку современного "бестселлера" не потяну.
И не надо)) побереги себя для чего-нибудь более адекватного.
А хороший язык - это мой огромный фетиш, из-за которого я только и полюбил классику.)
Согласна! Не хочу говорить, что "ооо, вот умели тогда писать!", бо и сейчас есть достойные авторы (и хвала всему святому за это!), но всё-таки тогда язык был как-то... в любом случае богаче.
-
-
13.07.2013 в 00:57-
-
13.07.2013 в 01:12Меня разочаровало отсутствие смысла. Сюжета, можно сказать, как такового: все по сути лишь проявления душевного состояния.
Ну, это да. Хотя, перевалив за первую треть, я поняла, что сюжета не будет, и начала воспринимать книгу скорее как дневник, что ли. И мне полегчало.
А в целом я не могу избавиться от мысли о том, что писалась "Осиная фабрика" с мстительно-гадостной радостью в духе "а вот вам ещё чернушшшшки! Получите!". Серьёзно, местами без неё вполне можно было обойтись, имхо.
-
-
13.07.2013 в 09:27Представляю. *передернул плечами*
Хотя, перевалив за первую треть, я поняла, что сюжета не будет, и начала воспринимать книгу скорее как дневник, что ли. И мне полегчало.
Почти что аналогично. Просто для меня очень большую часть проблемы, наверное, еще составило то, что я знал основную интригу. *лицорука* В такие моменты я ненавижу лайвлиб и людей, не умеющих пользоваться кнопкой "кат". Я добрую часть дороги смотрел не туда. Не, не то чтобы я не догадался - не так уж давно было нечто почти аналогичное в этом плане прочитано, но догадываться и знать - вещи-то разные.
Что странно, Бэнкс, правда, мне в этой книге все равно понравился. Даже не понравился, наверное, правильнее сказать - за-це-пил. Он умеет писать, действительно умеет (умел), и индивидуальность определенно в наличии. Так что буду надеяться, что следующая попытка будет лучше - я пока наметил на будущее "Шаги по стеклу" и "Мост".
-
-
13.07.2013 в 19:42Я сама так и не осилила.
-
-
13.07.2013 в 22:05Ох(( сочувствую. Плохо, когда на пути встречаются спойлерасты.
Даже не понравился, наверное, правильнее сказать - за-це-пил.
В общем, я, пожалуй, соглашусь. Всё-таки стиль у него действительно в наличии, и мыслит он интересно. Я покопалась в отзывах людей, которые читали у него почти всю библиографию, и все они сходятся на мысли о том, что "Осиная фабрика" была экспериментом и для него самого. Я же, если дозрею, склоняюсь к тому, чтобы попытать с ним счастья ещё раз, и очень рассчитываю не увидеть больше ничего, похожего на "Фабрику".
Ёсими Охито-Хиро, первую треть книги я тоже порывалась бросить, а потом как-то... нет, не втянулась, но решила довести до конца, понять, куда приведёт этот поток сознания.
Но перечитывать это когда-либо - упаси б-г.