Жить ой. Но да.
Потому что в этой днявочке должно быть что-то хорошее.
Странно, когда ты достаточно ровно дышишь к Сергею Пускепалису, Никите Звереву и Александру Вампилову, а потом эта троица мужчин собирается в одной точке времени и пространства - и случается чудо, подобное какому-то катарсису. И несмотря на весь пафос этой фразы, я могу выдать только такое определение - хотя сам спектакль от пафоса предельно далёк.
После него очень чётко понимаешь, почему Вампилов - драматургическое "наше всё" прошлого века. "Прошлым летом в Чулимске" - пьеса настолько талантливая и самодостаточная, что ей не нужны ни экстравагантные режиссёрские решения, ни хитрые декорации - ничего лишнего и выходящего за пределы истории. Всё это было бы оправданно в любых других постановках, по другим книгам и пьесам - более слабым, где режиссура должна вывести посредственный текст к новой планке, или, напротив, культовым и знаковым, где в поиск новых смыслов можно зарыться с головой. "Прошлым летом в Чулимске" же - простой, незатейливый, но ох какой убийственно точный портрет жизни, и в этом его главная функция. Так что, ставя эту пьесу, Сергей Пускепалис сделал единственно верную вещь, которую тут в принципе можно было сделать, а именно поместил в фокус повествования актёров. Функция режиссёра в этом спектакле - не ведущая, а скорее сопроводительная, на первом плане здесь не художественные элементы, а люди. Осмелюсь сказать, что именно это превращает "Прошлым летом в Чулимске" в тот театр, который не может не нравиться: поборники консерватизма не найдут тут ничего экстравагантного, что задело бы их нежные чувства, а всеядная публика оценит кажущуюся простоту и скромность, которой сегодня, бывает, не хватает. Это театр актёра, а не театр режиссёра, и язык не поворачивается сказать, что актёры разыгрывают эту историю - они её проживают; избитая фраза, безусловно, но описывает ситуацию наилучшим образом. Комедийное дарование Никиты Зверева (Шаманов), Станислава Дужникова (Мечеткин) и Юлии Чебаковой (Кашкина) эксплуатируется в каком-то очень правильном, не чрезмерном направлении, но трагическое сменяет комическое так же неуловимо, как это бывает в реальности - и вот уже ты, отсмеявшись, с ужасом смотришь на синее лицо Хороших и присоединяешься к голосу Кашкиной, что кричит: не ходи, Валя, не ходи!
Трогательно краснеющая Валя - ось пьесы. Такую непростую задачу отдали Нине Гусевой и не ошиблись: я, конечно, в принципе ужасно люблю эту ужасно славную актрису, но в этом спектакле, пожалуй, её лучшая роль на данный момент. В ней не нужно рассматривать ту или иную эмоцию, она и есть Валя с головы до пят: с этим её передничком, коротеньким платьицем и внутренней силой. Красноречивая метафора с палисадником, проходящая через всю историю - её отражение (-Я чиню палисадник для того, чтобы он был целый. -Да? А мне кажется, что ты чинишь палисадник для того, чтобы его ломали). И потому крайне символично и сильно выглядит сцена, в которой Валя сама ломает калитку: это она себя ломает, сопротивление напору Пашки - такой же напрасный труд, как и постоянная починка досок.
Ревность тянет за собой ложь; ложь, в свою очередь, катализирует роковое стечение обстоятельств. Всё это - орудия какой-то неправильной любви. Чувства, находящие своё выражение в Кашкиной и Пашке, не могут быть истинными - я вижу "Прошлым летом в Чулимске" именно с этой стороны. Но вот ведь парадокс: драматично заканчивается эта история прошлого лета, неприятно, грустно, несправедливо - а ты выходишь из театра, и на душе почему-то светло-светло, тихо, нежно. Может быть, потому, что всё талантливое неизменно приводит в восторг. А может быть, потому, что за этими слезами Вали, за отъездом Шаманова и просящей прощения Кашкиной прорастает, как цветы из-под грязи, что-то очищающее, делающее нас лучше. Добро. Прощение. И новая жизнь, в которой нужно поспешить любить.
Странно, когда ты достаточно ровно дышишь к Сергею Пускепалису, Никите Звереву и Александру Вампилову, а потом эта троица мужчин собирается в одной точке времени и пространства - и случается чудо, подобное какому-то катарсису. И несмотря на весь пафос этой фразы, я могу выдать только такое определение - хотя сам спектакль от пафоса предельно далёк.
После него очень чётко понимаешь, почему Вампилов - драматургическое "наше всё" прошлого века. "Прошлым летом в Чулимске" - пьеса настолько талантливая и самодостаточная, что ей не нужны ни экстравагантные режиссёрские решения, ни хитрые декорации - ничего лишнего и выходящего за пределы истории. Всё это было бы оправданно в любых других постановках, по другим книгам и пьесам - более слабым, где режиссура должна вывести посредственный текст к новой планке, или, напротив, культовым и знаковым, где в поиск новых смыслов можно зарыться с головой. "Прошлым летом в Чулимске" же - простой, незатейливый, но ох какой убийственно точный портрет жизни, и в этом его главная функция. Так что, ставя эту пьесу, Сергей Пускепалис сделал единственно верную вещь, которую тут в принципе можно было сделать, а именно поместил в фокус повествования актёров. Функция режиссёра в этом спектакле - не ведущая, а скорее сопроводительная, на первом плане здесь не художественные элементы, а люди. Осмелюсь сказать, что именно это превращает "Прошлым летом в Чулимске" в тот театр, который не может не нравиться: поборники консерватизма не найдут тут ничего экстравагантного, что задело бы их нежные чувства, а всеядная публика оценит кажущуюся простоту и скромность, которой сегодня, бывает, не хватает. Это театр актёра, а не театр режиссёра, и язык не поворачивается сказать, что актёры разыгрывают эту историю - они её проживают; избитая фраза, безусловно, но описывает ситуацию наилучшим образом. Комедийное дарование Никиты Зверева (Шаманов), Станислава Дужникова (Мечеткин) и Юлии Чебаковой (Кашкина) эксплуатируется в каком-то очень правильном, не чрезмерном направлении, но трагическое сменяет комическое так же неуловимо, как это бывает в реальности - и вот уже ты, отсмеявшись, с ужасом смотришь на синее лицо Хороших и присоединяешься к голосу Кашкиной, что кричит: не ходи, Валя, не ходи!
Трогательно краснеющая Валя - ось пьесы. Такую непростую задачу отдали Нине Гусевой и не ошиблись: я, конечно, в принципе ужасно люблю эту ужасно славную актрису, но в этом спектакле, пожалуй, её лучшая роль на данный момент. В ней не нужно рассматривать ту или иную эмоцию, она и есть Валя с головы до пят: с этим её передничком, коротеньким платьицем и внутренней силой. Красноречивая метафора с палисадником, проходящая через всю историю - её отражение (-Я чиню палисадник для того, чтобы он был целый. -Да? А мне кажется, что ты чинишь палисадник для того, чтобы его ломали). И потому крайне символично и сильно выглядит сцена, в которой Валя сама ломает калитку: это она себя ломает, сопротивление напору Пашки - такой же напрасный труд, как и постоянная починка досок.
Ревность тянет за собой ложь; ложь, в свою очередь, катализирует роковое стечение обстоятельств. Всё это - орудия какой-то неправильной любви. Чувства, находящие своё выражение в Кашкиной и Пашке, не могут быть истинными - я вижу "Прошлым летом в Чулимске" именно с этой стороны. Но вот ведь парадокс: драматично заканчивается эта история прошлого лета, неприятно, грустно, несправедливо - а ты выходишь из театра, и на душе почему-то светло-светло, тихо, нежно. Может быть, потому, что всё талантливое неизменно приводит в восторг. А может быть, потому, что за этими слезами Вали, за отъездом Шаманова и просящей прощения Кашкиной прорастает, как цветы из-под грязи, что-то очищающее, делающее нас лучше. Добро. Прощение. И новая жизнь, в которой нужно поспешить любить.