Жить ой. Но да.
C пятницы всё никак не доберусь до этого текста, надо бы это исправить.
Итак, "Дракон".
Смотря на современную режиссуру, я с каждым разом всё сильнее убеждаюсь в том, что не понимаю людей, которые от театра требуют исключительно классики и дам в кринолинах; матом заругаться или обнажиться на сцене - ни-ни, ни за что, бохнакажет и далее по тексту. Криков про "это не Гоголь" и "Пушкин вертится в гробу" я тоже не выношу. Евгений Шварц, к счастью, не Лермонтов и не Чехов, поэтому большого количества упрёков в святотатстве в отношении "Дракона" я не жду. Хотя социорелигиозные хомяки, конечно, появятся: как же так, тут эксплуатируют образ Иисуса! Комар припадает к ране в его боку! Богохульство!
Но речь не об этом. То есть не только об этом. Вообще, с высоты некоторого количества просмотренных богомоловских спектаклей, хочу сказать вот что: ни в одном из них мне не было так интересно разбираться, как в "Драконе". Хотя, казалось бы, это не компиляция кучи разных произведений вроде "Идеального мужа", не заковыристое авторское высказывание ("Мушкетёры", я смотрю на вас очень внимательно; каким бы сложным ни было моё отношение к этому спектаклю, своеобразия у него не отнять). В "Драконе" же Богомолов взял всего лишь два произведения Евгения Шварца и объединил их. Всё.
Всё?
Ситуация с "Драконом" - как с туминасовским "Евгением Онегиным". Я не то чтобы в восторге, но думаю о спектакле уже долгое время, переживаю его, анализирую - а это для меня признак качества и того, что спектакль зацепил. C одной стороны, "Дракон" - это апогей стиля Богомолова как режиссёра: все его традиционные фишки вроде камер и экранов считываются, но при этом их не слишком много; сценография - дитя любви "Года, когда я не родился" и "Гаргантюа и Пантагрюэля". А с другой - при всей простоте использованного материала "Дракон", на мой взгляд, стал самым сложным произведением Константина Юрьевича. Его, как "Патерсона" Джармуша, смотришь даже не мозгом, а нутром - с той только разницей, что повседневная жизнь водителя автобуса из маленького американского городка погружает в умильное состояние тепла и расслабленности, а вот "Дракон", как и подобает мифическому ящеру, гипнотизирует тебя своими глазами. Гипноз этот, однако, весьма своеобразной природы: я не один раз ловила себя на мысли, что моё сознание уплывает куда-то в сторону от спектакля, и мне нужно приложить усилие, чтобы вернуть себя к происходящему на сцене - и я возвращалась, понимая, что какой-то кусок сценического полотна от меня ушёл. Вот именно в этом главная загадка "Дракона". Его невозможно проспойлерить кому-то другому, потому что после просмотра и обсуждения создаётся плотное ощущение, что ты смотрел какой-то свой спектакль, в итоге мало чем пересёкшийся со спектаклем, который смотрел твой собеседник. "Дракон" (процитирую маму, по-моему, это исключительно точное замечание) - это куча рассыпанных деталек паззла частей эдак на 1000, на которые поначалу смотришь с неким священным трепетом: как, это вообще возможно собрать? Начав делать, понимаешь, что можно - но картинка в итоге у каждого получается своя собственная.
Что обещает нам страница спектакля? Давайте разбираться.
"лучшие песни" - ну, тут вам будет и "Риорита", и "Оттепель", и даже Фёдор Чистяков с "Человеком и кошкой". Не обманули.
"зажигательные танцы" - с этим утверждением я бы поспорила: актёры в пространстве сцены, особенно в первой части спектакля, и говорят, и двигаются стерильно, сдержанно; за зажигательность отвечает, пожалуй, один Кирилл Трубецкой, играющий кошечку Машеньку, да Олег Павлович Табаков, который, даром что весь спектакль проводит в кресле, излучает энергию и жизнь.
"великолепные актеры" - о, вот это истинная правда. Богомолов собрал плеяду отличных артистов. Во-первых, он открыл основной мхатовской сцене (и, соответственно, нам) Кирилла Власова и Надежду Калеганову (настоящую отечественную Алисию Викандер) - двух прекрасных, несомненно, очень и очень талантливых молодых актёров. Во-вторых, он открыл драматический потенциал Игоря Верника. Верник играет здесь то самое заглавное чудище, и самое прекрасное даже не это, а его финальный монолог, который он буквально выплёвывает из глубин своих лёгких - столько в нём осязаемого яда, горечи, боли, зла, что аж воздух вибрирует. В-третьих, здесь есть отец и сын Табаковы. Мало того, что шварцевские фразы про "сыночку-свиночку" в исполнении Олега Павловича и "сын мой!" в версии Павла с учётом реальной ситуации их жизней выглядят вдвойне иронично, так и смотрятся они прекрасно в принципе. Табаков-старший играет безумного Губернатора (безумие - отличный способ скрыть отсутствие души), но при этом его глаза до того живые, ясные и подвижные, что это приводит в восторг. Если роль королевского ювелира в его юбилейном спектакле была ролью, требующей колоссальной смелости, дабы выйти и играть умирающего человека в таком возрасте, то Губернатор - роль, которая была бы невозможна без гигантской самоиронии. И у Табакова она есть.
"невероятная искренность, пугающая откровенность, тончайшая саркастичность" - запихну всё это в один блок, потому что как раз это - самое интересное. Откровенность в "Драконе"... в том-то и дело, что пугающая. И пугает она даже несмотря на то, что всё по-настоящему страшное тут не произносится, а остаётся как бы между строк. Богомолов, вскрывая и заново перекраивая пьесу Шварца, создаёт мир, в котором угадываются черты нашего - и черты отнюдь не лучшие. Городок под властью дракона - это серое советское прошлое: старенький чёрно-белый телевизор, серые скучные одежды, прилежная косичка на Эльзе, бесстрастная покорность и "это естественно, так будет лучше", относящееся к факту жертвоприношения молоденькой девушки. Городок после гибели дракона - это наше настоящее: кислотное, безумное, пустое, обездушенное, изгаженное. Жуткий искусственный цвет, мебель в стиле хайтек, прозрачная ванная: от толпы теперь не скроешь и самое интимное. Здесь чистые девочки превращаются в малолетних оторв, сыпящих пошлыми фразами, а вчерашние герои - в сегодняшних медийных лиц (отвратительно прекрасная серия британского "Чёрного зеркала" была на эту тему, к слову). И памяти о чём-то великом - нет. Красный цвет, выцветая, становится розовым. Вот что страшно. Я, на самом деле, не очень люблю всяческие изобличающие пассажи на тему "в каком ужасном мире мы с вами живём, в нём нет ничего светлого", потому что считаю, что добро и свет у нас есть, и нужно учиться видеть больше хорошего, чем плохого. Но "Дракон" - тот случай, когда посмотреть на неприглядные стороны современности полезно - как минимум, взгляд этот, в отличие от того, что идёт по центральному телевидению, будет философским, а не похабным.
Ланцелот Кирилла Власова срастается лицом с Иисусом, как бы говоря, что благими намерениями вымощена дорога в ад, а мученичество и искупление человеческих грехов не приносят ожидаемых плодов. Люди не хотят быть спасёнными, потому что не умеют распоряжаться своей свободой. И дракон в "Драконе" - это что-то из разряда булгаковского Воланда: не злое зло, а необходимое зло, необходимое потому, что без зла не будет и добра. А является ли это аллегорией какого-то правителя государства, говорить не буду: определяйтесь сами.
Много, много здесь пищи для размышлений. И чем больше времени проходит, тем чётче осознание: на смену мысли "а что вообще это было?" приходит мысль "и что со всем этим делать?".
Очевидно, думать и созревать до повторного просмотра.
Итак, "Дракон".
Смотря на современную режиссуру, я с каждым разом всё сильнее убеждаюсь в том, что не понимаю людей, которые от театра требуют исключительно классики и дам в кринолинах; матом заругаться или обнажиться на сцене - ни-ни, ни за что, бохнакажет и далее по тексту. Криков про "это не Гоголь" и "Пушкин вертится в гробу" я тоже не выношу. Евгений Шварц, к счастью, не Лермонтов и не Чехов, поэтому большого количества упрёков в святотатстве в отношении "Дракона" я не жду. Хотя социорелигиозные хомяки, конечно, появятся: как же так, тут эксплуатируют образ Иисуса! Комар припадает к ране в его боку! Богохульство!
Но речь не об этом. То есть не только об этом. Вообще, с высоты некоторого количества просмотренных богомоловских спектаклей, хочу сказать вот что: ни в одном из них мне не было так интересно разбираться, как в "Драконе". Хотя, казалось бы, это не компиляция кучи разных произведений вроде "Идеального мужа", не заковыристое авторское высказывание ("Мушкетёры", я смотрю на вас очень внимательно; каким бы сложным ни было моё отношение к этому спектаклю, своеобразия у него не отнять). В "Драконе" же Богомолов взял всего лишь два произведения Евгения Шварца и объединил их. Всё.
Всё?
Ситуация с "Драконом" - как с туминасовским "Евгением Онегиным". Я не то чтобы в восторге, но думаю о спектакле уже долгое время, переживаю его, анализирую - а это для меня признак качества и того, что спектакль зацепил. C одной стороны, "Дракон" - это апогей стиля Богомолова как режиссёра: все его традиционные фишки вроде камер и экранов считываются, но при этом их не слишком много; сценография - дитя любви "Года, когда я не родился" и "Гаргантюа и Пантагрюэля". А с другой - при всей простоте использованного материала "Дракон", на мой взгляд, стал самым сложным произведением Константина Юрьевича. Его, как "Патерсона" Джармуша, смотришь даже не мозгом, а нутром - с той только разницей, что повседневная жизнь водителя автобуса из маленького американского городка погружает в умильное состояние тепла и расслабленности, а вот "Дракон", как и подобает мифическому ящеру, гипнотизирует тебя своими глазами. Гипноз этот, однако, весьма своеобразной природы: я не один раз ловила себя на мысли, что моё сознание уплывает куда-то в сторону от спектакля, и мне нужно приложить усилие, чтобы вернуть себя к происходящему на сцене - и я возвращалась, понимая, что какой-то кусок сценического полотна от меня ушёл. Вот именно в этом главная загадка "Дракона". Его невозможно проспойлерить кому-то другому, потому что после просмотра и обсуждения создаётся плотное ощущение, что ты смотрел какой-то свой спектакль, в итоге мало чем пересёкшийся со спектаклем, который смотрел твой собеседник. "Дракон" (процитирую маму, по-моему, это исключительно точное замечание) - это куча рассыпанных деталек паззла частей эдак на 1000, на которые поначалу смотришь с неким священным трепетом: как, это вообще возможно собрать? Начав делать, понимаешь, что можно - но картинка в итоге у каждого получается своя собственная.
Что обещает нам страница спектакля? Давайте разбираться.
"лучшие песни" - ну, тут вам будет и "Риорита", и "Оттепель", и даже Фёдор Чистяков с "Человеком и кошкой". Не обманули.
"зажигательные танцы" - с этим утверждением я бы поспорила: актёры в пространстве сцены, особенно в первой части спектакля, и говорят, и двигаются стерильно, сдержанно; за зажигательность отвечает, пожалуй, один Кирилл Трубецкой, играющий кошечку Машеньку, да Олег Павлович Табаков, который, даром что весь спектакль проводит в кресле, излучает энергию и жизнь.
"великолепные актеры" - о, вот это истинная правда. Богомолов собрал плеяду отличных артистов. Во-первых, он открыл основной мхатовской сцене (и, соответственно, нам) Кирилла Власова и Надежду Калеганову (настоящую отечественную Алисию Викандер) - двух прекрасных, несомненно, очень и очень талантливых молодых актёров. Во-вторых, он открыл драматический потенциал Игоря Верника. Верник играет здесь то самое заглавное чудище, и самое прекрасное даже не это, а его финальный монолог, который он буквально выплёвывает из глубин своих лёгких - столько в нём осязаемого яда, горечи, боли, зла, что аж воздух вибрирует. В-третьих, здесь есть отец и сын Табаковы. Мало того, что шварцевские фразы про "сыночку-свиночку" в исполнении Олега Павловича и "сын мой!" в версии Павла с учётом реальной ситуации их жизней выглядят вдвойне иронично, так и смотрятся они прекрасно в принципе. Табаков-старший играет безумного Губернатора (безумие - отличный способ скрыть отсутствие души), но при этом его глаза до того живые, ясные и подвижные, что это приводит в восторг. Если роль королевского ювелира в его юбилейном спектакле была ролью, требующей колоссальной смелости, дабы выйти и играть умирающего человека в таком возрасте, то Губернатор - роль, которая была бы невозможна без гигантской самоиронии. И у Табакова она есть.
"невероятная искренность, пугающая откровенность, тончайшая саркастичность" - запихну всё это в один блок, потому что как раз это - самое интересное. Откровенность в "Драконе"... в том-то и дело, что пугающая. И пугает она даже несмотря на то, что всё по-настоящему страшное тут не произносится, а остаётся как бы между строк. Богомолов, вскрывая и заново перекраивая пьесу Шварца, создаёт мир, в котором угадываются черты нашего - и черты отнюдь не лучшие. Городок под властью дракона - это серое советское прошлое: старенький чёрно-белый телевизор, серые скучные одежды, прилежная косичка на Эльзе, бесстрастная покорность и "это естественно, так будет лучше", относящееся к факту жертвоприношения молоденькой девушки. Городок после гибели дракона - это наше настоящее: кислотное, безумное, пустое, обездушенное, изгаженное. Жуткий искусственный цвет, мебель в стиле хайтек, прозрачная ванная: от толпы теперь не скроешь и самое интимное. Здесь чистые девочки превращаются в малолетних оторв, сыпящих пошлыми фразами, а вчерашние герои - в сегодняшних медийных лиц (отвратительно прекрасная серия британского "Чёрного зеркала" была на эту тему, к слову). И памяти о чём-то великом - нет. Красный цвет, выцветая, становится розовым. Вот что страшно. Я, на самом деле, не очень люблю всяческие изобличающие пассажи на тему "в каком ужасном мире мы с вами живём, в нём нет ничего светлого", потому что считаю, что добро и свет у нас есть, и нужно учиться видеть больше хорошего, чем плохого. Но "Дракон" - тот случай, когда посмотреть на неприглядные стороны современности полезно - как минимум, взгляд этот, в отличие от того, что идёт по центральному телевидению, будет философским, а не похабным.
Ланцелот Кирилла Власова срастается лицом с Иисусом, как бы говоря, что благими намерениями вымощена дорога в ад, а мученичество и искупление человеческих грехов не приносят ожидаемых плодов. Люди не хотят быть спасёнными, потому что не умеют распоряжаться своей свободой. И дракон в "Драконе" - это что-то из разряда булгаковского Воланда: не злое зло, а необходимое зло, необходимое потому, что без зла не будет и добра. А является ли это аллегорией какого-то правителя государства, говорить не буду: определяйтесь сами.
Много, много здесь пищи для размышлений. И чем больше времени проходит, тем чётче осознание: на смену мысли "а что вообще это было?" приходит мысль "и что со всем этим делать?".
Очевидно, думать и созревать до повторного просмотра.