Жить ой. Но да.
Всё-таки пьесы существуют для того, чтобы их ставили и в них играли: не так много пьес настолько самодостаточны, чтобы удерживать читателя поворотами сюжета и остроумными диалогами. Но если режиссёру удаётся что-то разглядеть в драматургии и показать зрителю то, что он увидел, то пьеса выходит на новый уровень. "Разговоры после погребения" Ясмины Реза пролетели мимо меня со свистом — но насколько мне не понравилась пьеса, настолько дивно хорош оказался спектакль Данила Чащина, который рассмотрел в этой истории жизнь, красоту, энергию, нерв и бережно перенёс всё это на сцену.
В последнее время московские спектакли я смотрю с точки зрения того, как бы я ответила на вопрос: "Какой спектакль ты бы предложила показывать в рамках TheatreHD, чтобы познакомить иностранцев с современной русской режиссурой?". В заданных условиях числилась умеренная неординарность, красота художественных решений, бережная, но в то же время жёсткая работа с текстом, присутствие талантливой труппы и общая нескучность действия. И "Разговоры после..." на данный момент для меня оказались работой, абсолютно соответствующей всему перечисленному. Визуально они хороши настолько, что от некоторых сцен буквально перехватывает дыхание (и это — при минимуме использованных средств; Николай Симонов превзошёл сам себя), расставленные акценты заставляют историю жить, а нас — верить в неё, вдумчивая и очень зрелая (как для молодого Данила Чащина) режиссура в наличии, артисты в некоторых сценах выдают редкой силы игру. "Разговоры после..." — это очень чувственные сцены о любви, потере, необходимости жить дальше после этой потери, в них чудесным образом нашлось множество смыслов и подсмыслов, которые не считывались с текста, но вдруг оказались на поверхности в жестах, голосах и том, как этот текст произносится. Шестеро немолодых героев — у кого-то из них жизнь перевалила за экватор, у кого-то откровенно катится к закату. Но они любят, ненавидят, прощают, обвиняют, переживают, словом, чувствуют, и это очень терапевтичная мысль — о том, что переживать, перерабатывать, рефлексировать надо как хорошее, так и плохое.
Вообще спектакль понравился мне настолько, что хочется разобрать в нём буквально всё: цвет и фасон одежды, которую носят герои, их аксессуары, одинаковые оранжевые очки у всех шестерых, экраны с прекрасными крупными планами Андрея Смолякова в роли отца. Но я всё же остановлюсь на основном. "Разговоры..." полны франкоязычной музыки и целиком построены вокруг песка: кинетический песок заменяет здесь пищу, обычный — жидкость и землю; волей Чащина и Симонова ты оказываешься в засушливом месте накануне грозы, где никак не прольётся живительная влага: в этом мираже даже из прорванного трубопровода струится песок. Это очень напоминает "Саломею" Яэль Фарбер и, вероятно, ещё не один спектакль, который я не знаю, но здесь работа с песком полна элегантности и изящества. Одна из сцен на могиле отца между одним из братьев, Натаном (Евгений Миллер), и его бывшей любовницей Элизой (Ольга Красько с неожиданно зудинскими интонациями), когда они стоят под чёрным кружевным зонтом, просто невероятная. По тексту пьесы на этом месте должен быть сексуальный контакт. Но они просто стоят под зонтом, и на них льётся песок, и это невозможно хорошо и совершенно свободно от пошлости.
Я получила от "Разговоров после..." в разы больше, чем рассчитывала получить после изначального знакомства с материалом. Это очень хорошая и ровная драма без перегибов и с вполне жизнеутверждающим финалом. Она не приведёт в состояние потрясения, не заставит испытать катарсис, но позволит побыть в состоянии лёгкой меланхолии, чтобы потом выйти оттуда с благодарностью — и идти дальше.
В последнее время московские спектакли я смотрю с точки зрения того, как бы я ответила на вопрос: "Какой спектакль ты бы предложила показывать в рамках TheatreHD, чтобы познакомить иностранцев с современной русской режиссурой?". В заданных условиях числилась умеренная неординарность, красота художественных решений, бережная, но в то же время жёсткая работа с текстом, присутствие талантливой труппы и общая нескучность действия. И "Разговоры после..." на данный момент для меня оказались работой, абсолютно соответствующей всему перечисленному. Визуально они хороши настолько, что от некоторых сцен буквально перехватывает дыхание (и это — при минимуме использованных средств; Николай Симонов превзошёл сам себя), расставленные акценты заставляют историю жить, а нас — верить в неё, вдумчивая и очень зрелая (как для молодого Данила Чащина) режиссура в наличии, артисты в некоторых сценах выдают редкой силы игру. "Разговоры после..." — это очень чувственные сцены о любви, потере, необходимости жить дальше после этой потери, в них чудесным образом нашлось множество смыслов и подсмыслов, которые не считывались с текста, но вдруг оказались на поверхности в жестах, голосах и том, как этот текст произносится. Шестеро немолодых героев — у кого-то из них жизнь перевалила за экватор, у кого-то откровенно катится к закату. Но они любят, ненавидят, прощают, обвиняют, переживают, словом, чувствуют, и это очень терапевтичная мысль — о том, что переживать, перерабатывать, рефлексировать надо как хорошее, так и плохое.
Вообще спектакль понравился мне настолько, что хочется разобрать в нём буквально всё: цвет и фасон одежды, которую носят герои, их аксессуары, одинаковые оранжевые очки у всех шестерых, экраны с прекрасными крупными планами Андрея Смолякова в роли отца. Но я всё же остановлюсь на основном. "Разговоры..." полны франкоязычной музыки и целиком построены вокруг песка: кинетический песок заменяет здесь пищу, обычный — жидкость и землю; волей Чащина и Симонова ты оказываешься в засушливом месте накануне грозы, где никак не прольётся живительная влага: в этом мираже даже из прорванного трубопровода струится песок. Это очень напоминает "Саломею" Яэль Фарбер и, вероятно, ещё не один спектакль, который я не знаю, но здесь работа с песком полна элегантности и изящества. Одна из сцен на могиле отца между одним из братьев, Натаном (Евгений Миллер), и его бывшей любовницей Элизой (Ольга Красько с неожиданно зудинскими интонациями), когда они стоят под чёрным кружевным зонтом, просто невероятная. По тексту пьесы на этом месте должен быть сексуальный контакт. Но они просто стоят под зонтом, и на них льётся песок, и это невозможно хорошо и совершенно свободно от пошлости.
Я получила от "Разговоров после..." в разы больше, чем рассчитывала получить после изначального знакомства с материалом. Это очень хорошая и ровная драма без перегибов и с вполне жизнеутверждающим финалом. Она не приведёт в состояние потрясения, не заставит испытать катарсис, но позволит побыть в состоянии лёгкой меланхолии, чтобы потом выйти оттуда с благодарностью — и идти дальше.