Жить ой. Но да.
Я очень хотела сюда с момента анонса. "Гардения" — спектакль, который собрал настоящий цветник театра Пушкина: Александра Урсуляк, Анастасия Лебедева, Эльмира Мирэль и Наталья Рева-Рядинская — талантливейший женский квартет. 70 минут пьесы молодого польского автора Эльжбеты Хованец в прочтении Семёна Серзина и исполнении этой четвёрки меня по итогу ничуть не разочаровали. Я примерно представляла, на что иду, но, признаться, не ожидала, что увижу что-то настолько насыщенное и стремительное. Это яркое, пронзительное действо, рассказывающее историю одной семьи — вернее, справедливости ради, женской части этой семьи. И семья эта, конечно, не просто польская, а вполне себе интернациональная: национальные акценты здесь не решают совершенно ничего.
Женщина 1 (Александра Урсуляк) родилась примерно в двадцатые годы прошлого века. Приёмная семья дала ей образование и воспитание; рассказывая свой монолог у микрофона, она гордится тем, что родилась краковянкой, у неё есть манеры и горжетка из лисицы. Её жизнь перечёркивает война: подпольная деятельность мужа и его репрессия, её беременность, рождение девочки. У неё с дочерью сложные отношения — но сложные отношения между матерью и дочерью здесь протянуты красной нитью через каждую из пар. Каждая дочь отчаянно стремится быть как можно более непохожей на мать и в итоге становится похожей на бабушку, ценности сменяют друг друга по круговороту... но обо всём по порядку.
Женщина 2 (Анастасия Лебедева) — жёсткая дочь Женщины 1, у неё нет изящных даже после бутылки водки повадок матери, и она точно знает, что в мире нет ничего важнее денег, а полагаться можно только на себя. Она — дитя послевоенного времени, приученное выживать и пробиваться, словно одуванчик из камня. Её пикировки с матерью — одни из самых эмоционально сложных моментов спектакля, и не в последнюю очередь — в силу трудного характера этой женщины.
Женщина 3 (Эльмира Мирэль) — дочь Женщины 2, ребёнок шестидесятых, когда на другом конце мира начало расцветать движение хиппи. Из-за некачественной вакцины она в детстве перенесла полиомиелит, она носит кеды и воздушную юбку и больше всего на свете хочет ребёнка. Она точно знает: это будет девочка. В её монологе нет жёсткости, гордости или жалости, но зато присутствует столько нежности и любви, что он обнимает тебя, словно тёплая рука. Но это, конечно, не вся правда, и тональность очень скоро меняется по мере взаимодействия уже трёх женщин.
Женщина 4 (Наталья Рева-Рядинская) — младшая в семействе; в 2007 ей около тридцати. Она работает в респектабельной фирме, и у неё всё хорошо. О трудностях своего детства она рассказывает в меру спокойно, но честно признаёт, что любит свою мать. Они все, на самом деле, любят друг друга, невзирая на все взаимные обвинения и упрёки. Просто иногда эта любовь принимает форму "молчи, я лучше знаю, что тебе нужно" и начинает вести дорожку в понятном направлении.
"Гардения" — предельно женский спектакль. Мужских действующих персонажей здесь нет, и все они упоминаются как принцы-консорты, как функции, как отражение времени и эпохи, повлиявшего на героинь и сделавшего их такими, какие они есть. Это "Отцы и дети" в женском прочтении: взвинченные, чувствительные, эмоциональные. Очень личные, наконец: в самом начале действия три актрисы рассказывают истории из детства о взаимоотношениях с их мамами. Но этот спектакль не только о любви, он ещё о прощении, принятии и преемственности. Мы можем всю жизнь бежать от своих корней, но генетика бессердечна, а всё, как поёт Оксимирон, переплетено. Ввиду анамнеза трёх старших персонажей этой истории такой постулат мог бы звучать безысходно. Но финал "Гардении" неожиданно тёплый и нежный. Эти корни не душат. Они пытаются поддержать — так старомодно, как умеют.
Мне так нравятся промо к спектаклю, кто бы знал. Сразу видно, кто здесь главный бунтарь
Женщина 1 (Александра Урсуляк) родилась примерно в двадцатые годы прошлого века. Приёмная семья дала ей образование и воспитание; рассказывая свой монолог у микрофона, она гордится тем, что родилась краковянкой, у неё есть манеры и горжетка из лисицы. Её жизнь перечёркивает война: подпольная деятельность мужа и его репрессия, её беременность, рождение девочки. У неё с дочерью сложные отношения — но сложные отношения между матерью и дочерью здесь протянуты красной нитью через каждую из пар. Каждая дочь отчаянно стремится быть как можно более непохожей на мать и в итоге становится похожей на бабушку, ценности сменяют друг друга по круговороту... но обо всём по порядку.
Женщина 2 (Анастасия Лебедева) — жёсткая дочь Женщины 1, у неё нет изящных даже после бутылки водки повадок матери, и она точно знает, что в мире нет ничего важнее денег, а полагаться можно только на себя. Она — дитя послевоенного времени, приученное выживать и пробиваться, словно одуванчик из камня. Её пикировки с матерью — одни из самых эмоционально сложных моментов спектакля, и не в последнюю очередь — в силу трудного характера этой женщины.
Женщина 3 (Эльмира Мирэль) — дочь Женщины 2, ребёнок шестидесятых, когда на другом конце мира начало расцветать движение хиппи. Из-за некачественной вакцины она в детстве перенесла полиомиелит, она носит кеды и воздушную юбку и больше всего на свете хочет ребёнка. Она точно знает: это будет девочка. В её монологе нет жёсткости, гордости или жалости, но зато присутствует столько нежности и любви, что он обнимает тебя, словно тёплая рука. Но это, конечно, не вся правда, и тональность очень скоро меняется по мере взаимодействия уже трёх женщин.
Женщина 4 (Наталья Рева-Рядинская) — младшая в семействе; в 2007 ей около тридцати. Она работает в респектабельной фирме, и у неё всё хорошо. О трудностях своего детства она рассказывает в меру спокойно, но честно признаёт, что любит свою мать. Они все, на самом деле, любят друг друга, невзирая на все взаимные обвинения и упрёки. Просто иногда эта любовь принимает форму "молчи, я лучше знаю, что тебе нужно" и начинает вести дорожку в понятном направлении.
"Гардения" — предельно женский спектакль. Мужских действующих персонажей здесь нет, и все они упоминаются как принцы-консорты, как функции, как отражение времени и эпохи, повлиявшего на героинь и сделавшего их такими, какие они есть. Это "Отцы и дети" в женском прочтении: взвинченные, чувствительные, эмоциональные. Очень личные, наконец: в самом начале действия три актрисы рассказывают истории из детства о взаимоотношениях с их мамами. Но этот спектакль не только о любви, он ещё о прощении, принятии и преемственности. Мы можем всю жизнь бежать от своих корней, но генетика бессердечна, а всё, как поёт Оксимирон, переплетено. Ввиду анамнеза трёх старших персонажей этой истории такой постулат мог бы звучать безысходно. Но финал "Гардении" неожиданно тёплый и нежный. Эти корни не душат. Они пытаются поддержать — так старомодно, как умеют.
Мне так нравятся промо к спектаклю, кто бы знал. Сразу видно, кто здесь главный бунтарь