1-1213. Ю Несбё "Макбет"13. Ю Несбё "Макбет"
Есть один автор, ради книг которого я бросаю всё, что читаю на тот момент, живёт он в Норвегии, зовут его Ю Несбё.
«Макбет» — не просто оммаж самой, наверное, кровавой трагедии Шекспира, пьесе-которую-нельзя-называть-за-театральными-кулисами, а полноценная кавер-версия в прозе. Это даже не столько инициатива Несбё, сколько большой проект по переосмыслению шекспировских пьес современными прозаиками, которые у всех на слуху. Лично мне, например, будет интересно посмотреть, что Гиллиан Флинн сделала с «Гамлетом», а Маргарет Этвуд — с «Бурей», но список в целом весьма внушительный. И то, что Несбё взялся именно за «Макбета», меня не удивляет: по тематике это абсолютно его история, вот если бы он каких-нибудь «Двух веронцев» переписывал, то да, это был бы вотэтоповорот. С другой стороны, в этой пьесе есть такой фактор как мистика, и крайне любопытно было узнать, оставит ли её реалист Несбё в своём тексте или же нет.
Отдельное удовольствие при чтении таких каверов — изучать, как те или иные персонажи и локации изменяются в зависимости от видения автора, которому он подчиняет эту историю. У Несбё замок Инвернесс стал фешенебельным казино, Бирнамский лес превратился в локомотив Берту Бирнам, стоящий без движения на вокзале, осуждённый за измену тан Кавдор оказался осуждённым за коррупцию начальником Отдела по борьбе с преступными группировками, а тайна рождения Макдуффа (здесь — просто Дуффа) стала ещё более драматичной и кровавой, потому что кесаревым сечением в ХХI веке никого не удивишь. Но, казалось бы, известный сюжет, классический для Несбё сеттинг (яблоко раздора — должность комиссара) — можно ли тут чем-то заинтриговать? Отвечаю, что да: в этом "Макбете" хватает тревожных и пугающих сценок, которые заставляют сердечко ёкнуть даже если ты прекрасно знаешь, кто умирает в какой момент сюжета. И это, конечно, удача.
И про Макбета. Его Несбё, конечно, пишет в некоторой степени как дарк!версию Харри Холе: это тот Харри, который не избавился от своих демонов, но получил в руки власть, с которой не мог справиться. Они оба блестящие оперативники, но посредственные руководители. Впрочем, одно фундаментальное отличие всё же есть: жадности, сгубившей Макбета, у Харри никогда не было. И поначалу Несбё пишет Макбета с вполне тёплым чувством, но потом становятся очевидными его отвращение и грусть — и в большей степени даже второе, чем первое; ему даже не дать Макбету какую-то соломинку для спасения, какие он раздавал Харри, потому что сама история накладывает на это вето. Тут только и остаётся, что грустить о том, что этот неплохой человек оказался на тёмной стороне.
С ограничениями, наложенными на Несбё Шекспиром, он справился на отлично. Понятное дело, что здесь ему было не развернуться во всю мощь, но количество мяса, которое он нарастил на остове шекспировской истории, впечатляет. Немного смущает, пожалуй, линия Леди и предсказания трёх сестёр, но на фоне всего остального это не так уж много. Это классная аушка, очень хороший симбиоз двух очень талантливых авторов.
Единственный камень, который я брошу, будет в редактора русского издания: слишком много опечаток, фу-фу-фу так работать.14. Софья Багдасарова "Омерзительное искусство. Юмор и хоррор шедевров живописи"14. Софья Багдасарова "Омерзительное искусство. Юмор и хоррор шедевров живописи"
Плоть слаба: купилась после отрывка в Афише, и со всей своей любовью к древнегреческим мифам не смогла пройти мимо.
Книга разделена на шесть частей, каждая из которых посвящена какому-то весёлому способу времяпровождения, например, мужеубийству или женской мести за измену. Каждая часть, в свою очередь, делится на несколько главок, повествующих уже о том или ином мифологическом семействе. Внутри глав — репродукции картин, гравюр и изображений на предметах декора, относящихся к тематике главы. Софья рассказывает о техниках, художниках и периодах, в которые они трудились, показывает, грубо говоря, как и куда смотреть, когда смотришь на картину. Это очень полезные и классные части, но они, к сожалению, составляют только треть книги. А вот всё остальное — это вольный пересказ мифов: очень подробный, с интересными теоретическими выкладками вроде тех, что относятся к родителям и няньке Одиссея. И всё бы ничего, но в этом пересказе так много смехуёчков, что от них начинаешь очень быстро уставать. Софья усиленно пытается смочь в саркастичного циника (справедливости ради: местами она пишет действительно убийственно точные и смешные вещи), и в какой-то момент это начинает вызывать только вздох. Была бы концентрация шутеечек чуть ниже — цены бы книге не было. А в том виде, в котором она есть, имеются к ней некоторые вопросы.
Впрочем, как способ заинтересовать человека старше шестнадцати лет искусством — отличная, мне кажется, штука. В любом случае, удовольствие от прочтения и просмотра я получила.15. Ася Казанцева "В интернете кто-то неправ! Научные исследования спорных вопросов"15. Ася Казанцева "В интернете кто-то неправ! Научные исследования спорных вопросов"
Любовь, сердца, обожание: всё это — про прекрасную книгу Аси Казанцевой. Совершенно изумительная работа, скрупулёзно, интересно и одновременно иронично рассматривающая дюжину важных вопросов из научной сферы — от медицины и естественных наук до социальных дисциплин. Гомеопатия, ГМО, ВИЧ и диалектика Ивана Карамазова под одной обложкой; при всём этом Ася не только хорошо разбирается в предметах, о которых говорит, но и под каждое транслируемое утверждение или опровержение подводит аргументированную доказательную базу, а потом доносит всё это до читателя не очень заумным и очень нескучным языком. Я крайне высоко ценю умение объяснять, и всё, что может быть объяснено с минимальным использованием научной терминологии, Ася доносит именно так: доходчиво, понятно и изящно.
Но самое, пожалуй, главное в этой книге — идея необходимости подвергать сомнению каждую реплику и каждое исследование, на которое ты натыкаешься что в интернете, что в разговоре, что при работе. Эту идею критичности восприятия и обязательных задокументированных ссылок в наши головы заложил мой самый первый научрук, за что я ему очень благодарна, и Ася пишет ровно об этом же. Она рассказывает про то, как инструменты статистики и эксперименты с неправильным дизайном позволяют искажать интерпретацию результатов в сторону, нужную исследователю. Она честно призывает не принимать на веру в том числе то, о чём сама рассуждает в этой книге, и подталкивает к тому, чтобы открыть как минимум PubMed и полистать что-нибудь по теме самому. И хотя главы из "В интернете кто-то неправ!" вполне можно использовать как дистиллированные и бережно скомпилированные аргументы при спорах с людьми, считающими, что гомеопатия работает, а женщинам самой физиологией предписано быть глупее мужчин, в первую очередь эта книга — трамплин, помогающий разогнать свою любознательность и научиться самостоятельно обрабатывать информацию с точки зрения логики, доказательств, этичности и множества других факторов. Неистово рекомендую, в общем. 16. Гиллиан Флинн "Острые предметы"16. Гиллиан Флинн "Острые предметы"
Вот я и дошла до последней (по хрологии издания — первой) книги Флинн. К сожалению, не могу сказать, что меня она очаровала, восхитила или что-то ещё в этом духе: "Исчезнувшая" всё же куда целостнее и изобретательнее (хотя экранизация выше первоисточника на голову, а то и на две), а концовка "Тёмных тайн", прочти я их после "Острых предметов", меня бы, пожалуй, разочаровала — тот финт ушами, который делает Флинн, в обоих романах очень схожа одним моментом.
Подумала о том, что мне было бы очень интересно посмотреть на психологический портрет Гиллиан Флинн, потому что хочется узнать, что происходит у неё в голове, как к ней приходят эти наглухо отбитые персонажи и героини-антигероини: в "Острых предметах", например, в центре сюжета неудачливая журналистка с проблемами с алкоголем, селфхармом и ярко выраженными mommy issues — ну такая себе ролевая модель, короче говоря. И из романа в роман что зло, что добро (своеобразное, неполноценное добро) у Флинн надевают на себя женские маски; герои здесь — только функция, помогающая или противоречащая героиням, немногим отличающаяся от статистов. Пятые лебеди в третьем ряду.
Бывают детективы, повествующие об откровенно неприятных и подчас отвратительных вещах, которые, тем не менее, читаешь без чувства дискомфорта. В "Острых предметах" же нет-нет, а возникает ощущение, будто автор так старательно пыжится написать чернуху, что этого становится ту мач, и этой чернухе перестаёшь верить. Эту герметичную историю мне вообще сложно назвать детективом, потому что большую часть книги героиня ходит по городу, пьёт бурбон как воду и плачет, а ожидание финала сводится исключительно к мысли о том, будет ли это вариант А или вариант Б. В условиях ограниченного количества действующих лиц вообще сложно нагнать интриги; справедливости ради, Флинн, наверное, выжимает самый неординарный вариант из возможных, а их тут ну очень ограниченное количество.
"Острые предметы" — определённо не та вещь, которую хочется посоветовать, и явно не пополнит собой список моих любимых детективов, но как способ скоротать пару вечеров — вполне рабочий вариант. Правда, после прочтения начинаешь понимать, что книга и экранизация, дело талантливых рук Жан-Марка Валле, это две большие разницы — и, кстати, опять не в пользу романа. Единственное, что удалось книге лучше — образ матери главной героини. В книге она, по крайней мере, похожа на живого человека.17. Ася Волошина "Человек из рыбы"17. Ася Волошина "Человек из рыбы"
Сборное про пьесу и спектакль — туть.18. Радислав Гандапас "Камасутра для оратора"18. Радислав Гандапас "Камасутра для оратора"
Вообще я с большой настороженностью отношусь ко всевозможной посвящённой уСпЕшНоСтИ литературе, и претензии у меня к ней такие же, как к популярной психологии и популярной диетологии: в абсолютном большинстве случаев это не заточено под конкретного человека, а представляет собой набор стандартных идей и рекомендаций, из которых применять на практике в каждом отдельно взятом случае получается процентов десять (и дай бог, чтобы всё остальное в книге не было антинаучной ересью). Книгу Гандапаса я схватила, потому что по должностным обязанностям мне теперь довольно часто приходится выступать перед публикой и проводить тренинги — и я повелась на мысль о том, что, возможно, смогу почерпнуть отсюда что-то, что мне пригодится.
Вопросов к "Камасутре для оратора" у меня полно: начиная самолюбованием автора, которое сначала прикрывается кокетливым "я начал заниматься презентациями, потому что максимально не был к этому приспособлен", а потом перестаёт стесняться, и заканчивая сексуальными метафорами, которые набивают оскомину уже после первого десятка раз. Я от этого устала настолько, что местами Радислава воспринимала не как взрослого адекватного автора, а как пубертатного школьника, который наконец-то дорвался до темы секса и суёт её везде, радуясь своей взрослости. Но вместе с тем не могу не признать, что несколько полезных моментов в отношении своего поведения перед слушателями и психологической настройки себя перед выступлением я действительно вынесла. В первый день после отпуска мне надо было проводить вводный курс для новых сотрудников, и я попыталась внедрить некоторые вещи: чуть-чуть скорректировала презентацию, разрешила себе активнее жестикулировать и больше вовлекать людей, создавая уже диалог, а не монолог. И — пусть и по чисто субъективному ощущению — всё прошло удачнее, чем могло бы.
Конечно, книга по ораторскому искусству — не то, что по щелчку пальцев слепит из тебя классного спикера, равно как и книжка Михаила Лабковского не порешает все твои психологические проблемы. Но в качестве очень-очень лёгкого задела, который поможет обозначить основные пункты для дальнейшей работы — почему бы и нет, в принципе.19. Виктор Пелевин "Жизнь насекомых"19. Виктор Пелевин "Жизнь насекомых"
Из всего того, что я прочла у Пелевина за этот год, "Жизнь насекомых", пожалуй, понравилась мне всё-таки меньше всего. Наверное, потому, что это какой-то другой Пелевин, в котором в разы меньше очень важной составляющей — способности вещать о серьёзном на бессовестно ироничных щах. Здесь же обо всём важном, о чём он только хочет поговорить в этой книге, Пелевин пишет без той наркоманской лёгкости, которая покорила меня в "Чапаеве и Пустоте" и том же "Омон Ра". И эта тяжеловесность сродни нудным философским рассуждениям очень умного, но очень пьяного человека, когда ты сам слушаешь его трезвым и потому не можешь настроиться ту же волну.
Мне очень нравится сама идея представить людей как различных насекомых — эдакая наглядная стратификация ценностей, стремлений и социальных классов. Особенно если учесть, что дело происходит в девяностые годы прошлого века, и выбранные типажи — все, как на подбор, очень характерные и точно обрисованные. Но в то же время примерно половину книги мне адски мешало непонимание того, как человеческая и насекомая телесности уживаются в одном существе; пьёт ли комар кровь у человека или у насекомого? Все ли люди являются насекомыми? И далее, далее, далее.
Отдельные сцены, справедливости ради, уморительно смешные (про конопляных клопов, например — как бы жутко это вместе с тем ни было), другие — божественно красивые. Моя любимая глава — про цикаду Серёжу, который "затрещал своими широкими горловыми пластинами о том, что жизнь прошла зря, и о том, что она вообще не может пройти не зря, и о том, что плакать по всем этим поводам совершенно бессмысленно". Всё остальное — пугающе физиологично, местами до отвратительности, от которой ты, тем не менее, не можешь оторваться, и как-то совсем по-кафкиански безысходно. И от этого ты вынужденно относишься к тексту даже ещё серьёзнее, чем он того требует.
Тем не менее, что в "Жизни насекомых" восхищает меня так же сильно, как и в остальных пелевинских романах, так это его язык. Какие бы вопросы у меня ни вызывало содержание, к форме и способу исполнения у меня претензий нет.20. Григорий Служитель "Дни Савелия"20. Григорий Служитель "Дни Савелия"
Вообще-то сразу после "Жизни насекомых" я засела за "iPhuck 10" в рамках подготовки к ноябрьскому походу на "Чапаева и Пустоту" в Практику и декабрьскому (я надеюсь) походу на богомоловский "Ай Фак". Но чтобы непоправимый урон, нанесённый моему сознанию (говорю это со всем тёплым чувством к Виктору Олеговичу), был чуть-чуть меньше, я переключилась на "Дни Савелия" Григория Служителя. На отрывок из этого романа я набрела несколько месяцев назад, когда всё бурлило после назначения Женовача худруком МХТ; Служитель — его ученик и артист СТИ, и его книгу Женовач упоминал, мне кажется, даже не в одном интервью. Отрывок мне понравился, но после этого я на какое-то время забыла про "Дни Савелия", пока две недели назад не сходила на первый мхатовский "Круг чтения" в этом сезоне. Николай Сальников там читал как раз его. Мы с мамой решили, что это знак, и немедленно выпили заказали.
Много книг о котов и кошках написано в этом мире, в том числе и от лица самих котов и кошек, но впервые, пожалуй, я держала в руках что-то настолько живое, трепетное, дышащее, словно тёплое шерстяное горло, от мурчания вибрирующее под твоей ладонью. Служитель, конечно, излишне очеловечивает своих четвероногих героев, и для персонажей-животных у него заготовлено очевидно больше тепла и сочувствия, чем для персонажей-людей — последним он тоже сочувствует, но не из сопереживания, а, скорее, из жалости к слабой человеческой природе — но по итогу он создаёт очень нежный и очень печальный роман о Москве, хитросплетениях жизней, любви и той причудливой связи, что может установиться между котом и человеком. Может установиться, а может и нет. Вместе с главным героем, тем самым Савелием, которого мамочка назвала в честь трёхпроцентного творога "Саввушка", ты проходишь путь от материнской утробы и коробки от бананов, в которой он рос, до первой человеческой квартиры и далее, далее — по переулкам Москвы, особняку Морозовых, Третьяковке, саду Баумана, встречая на своей дороге совершенно разных людей и животных с разными несчастьями и разными характерами. И хотя с самого начала было понятно, чем должна закончиться одиссея длиною в жизнь, на последних страницах, которые я дочитывала вне дома, я ревела как потерпевшая, а когда пришла домой, сгребла в охапку своего кота и долго стояла, держа его на руках и зарывшись носом в его загривок. Потому что "Дни Савелия", конечно, о любви — кота к кошке, человека к коту, кота к человеку, множество версий; и хотя самому Служителю больше интересен первый вариант, мне самой было куда естественнее найти для себя что-то о том, какое место в человечьей жизни занимают эти мохнатые комки шерсти, делающие тыгыдык в три часа утра.
И ещё немаловажное: "Дни Савелия" — первый роман Служителя, но если бы я об этом не знала, ни за что бы не поверила: настолько потрясающе изящно, интересно, подробно, многогранно, с огромным количеством исторических сносок написана эта книга. И с большим чувством. С огромным.
Любите ваших котофеев и читайте "Дни Савелия", в общем. Маст рекомменд.21. Виктор Пелевин "iPhuck 10"21. Виктор Пелевин "iPhuck 10"
Ну, вот вы и вернулись, милый, дорогой Виктор Олегыч! Как же это здорово!
Всё, чего мне не хватило в "Жизни насекомых", "iPhuck 10" додал с лихвой. Чрезвычайно остроумный, увлекательный, изобретательный и злоязыкий текст, истинная богомоловщина от мира литературы как она есть — с поправкой, разумеется, на то, что Богомолов в театре появился позже, чем Пелевин в литературе, и я тут сознательно меняю местами даже не причину и следствие, а старшенького и младшенького. Можно сказать, что Пелевин опять написал то же, что он и так пишет всю жизнь, и это будет справедливо: чем большее количество его романов остаётся за плечами, тем очевиднее это становится. Но "iPhuck 10" вышел на какой-то новый уровень одновременно мечтательности и цинизма, беснующейся сатиры, которой Виктор Олегыч без разбора палит во все стороны, как Человек-в-чёрном в первом и втором сезонах "Мира Дикого Запада" сразу, и сугубо словесных вершин. "iPhuck 10" с феноменальной достоверностью мимикрирует под технологичный сай-фай, высокопарный слог напыщенных кинокритиков (главы "Resistance" и "Beyond" просто надо читать и наслаждаться, наслаждаться, наслаждаться), пустопорожний философский трактат (а потом Пелевин генерирует гениальный термин "лингводудос", сиречь вербальная DDOS-атака, и раскрывает свой приём ровно так, как это делает его герой Порфирий Петрович) и милый романтичный детектив, ничем из этого не являясь до конца. Он смеётся надо всем подряд, не делая скидок, и запретных тем у него нет: фашизм, искусство, Бэнкси, Павленский, порнофильмы, киберпанк, "Покорность" Уэльбека, левый ус Никиты Михалкова — не поздоровилось никому, задиристое и полное иронии полотно сплетено на славу, каждый кусочек доведён почти до совершенства. Но в этой вакханалии нет-нет, а мелькает что-то ценное и серьёзное. Иногда оно даже доверчиво ссыпается тебе в ладонь, прикрытое разноцветными камешками нагороженных слов, как будто сознательно хотя бы на каплю, но обесцененное. Как будто очень страшно перестать зло смеяться и скатиться в нравоучения, и нужно как можно скорее вернуться обратно к клоунскому носу.
Всё это не столько про срыв покровов в мире культуры, технологичный гипотетический мир, в котором секс между людьми был маргинализован, или про то, сколько смыслов можно придумать, чтобы придать своему существованию некое подобие осмысленности, сколько про человечность. Пелевин мало пишет об этом прямым текстом, срываясь только в эпилоге, но между строк это звучит постоянно. Какая функция отличает нас от любого другого существа, неважно, в физическом ли мире оно обитает или же является просто строчкой кода? За века существования нашей цивилизации только ленивый не задавал этот вопрос, так что Америку Пелевин тут не открыл. Но засунуть этот вопрос в на редкость саркастичную и чётко вылепленную форму у него определённо получилось.
Короче, жить ой. Но да. 22. Юлия Тупикина "Офелия боится воды"22. Юлия Тупикина "Офелия боится воды"
Сборное мнение о пьесе и спектакле туть.23. Генрик Ибсен "Кукольный дом"Не могу похвалиться тем, что многое читала у Ибсена, но каждая новая его пьеса, с которой я сталкивалась, неизменно вызывала у меня ощущение "охуеть, дайте два!". И "Кукольный дом" не просто не стал исключением, а, пожалуй, возглавил список моих симпатий.
Наверное, теперь уже можно сформулировать: у Ибсена просто потрясающие женские персонажи. Не в том плане, что everybody wants to be like Lagertha — их с трудом можно назвать примером для подражания, но для того времени, в котором жил ныне наиболее часто ставящийся драматург, они настолько прогрессивны, что диву даёшься. Петра из "Врага народа" — сильная учительница со свободным мышлением, которая остаётся на стороне своего отца даже тогда, когда от него отворачивается весь город. Фру Алвинг из "Привидений" — самостоятельная вдова, которая, несмотря на весь ужас своей семейной жизни, ищет ресурсы и средства на открытие приюта. Про Гедду Габлер и говорить нечего: фем!Гамлет как он есть, героиня, которая расшатала всё, к чему прикоснулась, в конечном итоге ушатала саму себя, но избежала той вялой и номинально благопристойной жизни, которая была ей уготована. И вот Нора из "Кукольного дома". Белочка, птичка, подъедающая миндальное печенье тайком от мужа, очаровательное создание, чья единственная задача — тратить деньги супруга и быть его вдохновением, красивой куколкой, которую можно наряжать и заводить, как балерину в шкатулке... сначала на неё смотришь с, признаюсь честно, снисходительным недоумением, потом постепенно начинаешь узнавать в её поступках отзвуки своих собственных опасений, а под конец начинаешь уважать. В трагедии, которой оборачивается её брак, Нора формулирует такую мощную и смелую причинно-следственную связь, на которую не всегда способны женщины XXI века. Нора не
спойлерс, свитикончает с собой, как этого ожидаешь после Гедды: она спокойно объявляет мужу, что они друг другу чужие люди, что их брак — ошибка, что она не знает саму себя и перекочевала в руки мужа из рук отца, не успев ничего понять про жизнь и своё место в ней. И это вызывает прямо-таки вау-эффект. Пушистая лапочка вдруг оказывается мудрой уравновешенной женщиной, которая переворачивает игру и решает перестать быть той, кем ей предписали быть сначала отец, а потом супруг. И на фоне её очень здравых заключений по-настоящему страшной оказывается истерика Хельмера, который в одно мгновение готов предать жену остракизму и отобрать детей (но только так, чтобы для людей с виду они по-прежнему оставались той милой семейкой, которой казались: чувства ничто, имидж всё), а уже через секунду, когда опасность миновала, рассыпается в любезностях и говорит: милая, ну что ты, я же тебя так люблю-люблю-люблю, неужели ты думала, что я всё это всерьёз, птичка моя?
Но в итоге "Кукольный дом" заканчивается хэппи-эндом. "Чтобы сожительство наше могло стать браком" — говорит Нора и перестаёт быть бесплатным приложением к мужу, и начинает стремиться от нуля к единице. Они оба начинают быть целыми по отдельности друг от друга: да, Торвальд всё ещё пугающе гнил, но на авансцене уже две оформленных личности, а не полторы. И это действительно счастливый финал. Прекрасно.