Жить ой. Но да.
Открыла сезон новым спектаклем Юрия Бутусова. С сентябрём всё вообще будет очень забавно, это месяц имени разнообразных людей: "Человек из рыбы" был позавчера, а "Человек из Подольска Серёжа очень тупой" будет через две недели.
Тот факт, что Юрий Николаевич в этот раз работал не с хрестоматийным классическим материалом, а с современной пьесой, в различных выражениях подробно обсудили ещё на стадии репетиций, поэтому лишний раз останавливаться на этом моменте я не хочу. Интересно другое: несмотря на то, что текст Аси Волошиной и её сюжет, судя по разговорам в зале, знаком немногим, "Человек из рыбы" умудряется быть самым прямолинейным и наименее метафоричным бутусовским спектаклем. То есть вся традиционно бутусовская атрибутика на месте: брюнетки с мокрыми распущенными волосами, безумные танцы, безупречный подбор саундтреков, дамы в мужских костюмах с подтяжками и мужчины в женских платьях, чёрно-белая гамма с вкраплениями красного, льющиеся потоки воды и дым, голые стены — но в отношении текста, который произносят артисты, в этот раз накручено меньше всего. Скорее всего, потому, что с накрученностью успешно справляется и сама пьеса. "Человека из рыбы" очень сложно читать в силу изрядного количества причин — из-за персонажей, которым трудно сопереживать, ведь они буквально ничего не делают, а только говорят (серьёзно: все события пьесы, что-то меняющие в укладе существования героев, происходят за кадром), из-за формы второго действия, в котором три женских монолога происходят одновременно, из-за издевательского финала, который просто не ставит перед собой цели ответить хоть на один вопрос, наконец, из-за обилия поднятых тем — поднятых зло, ядовито, горько. Тем не менее, пока я читала, я думала о том, что если правильно произносить этот текст, то он заиграет с безупречностью исполняемой именитым оркестром сложносочинённой композиции. И произошло именно это. "Человек из рыбы", со всей его неподъёмностью и любимой режиссёрской забавой под названием "а теперь мы повторим эту фразу ещё пару-тройку раз, потому что почему бы и нет", звучит как музыка. И это — заслуга титанических усилий что Бутусова, что его артистов, и особенно идеально синхронизированных артисток, на своих плечах держащих всё огромное второе действие.
Чем больше спектаклей Юрия Николаевича я смотрю, тем чаще прихожу к мысли, что у него нет героя, но есть героиня. Особенно очевидно это становится в тех работах, где играет Лаура Пицхелаури или Александра Урсуляк. Здесь героя тоже нет, зато героинь целых три: в компанию к Лауре он взял Елизавету Янковскую и Надежду Калеганову (я уже говорила, что это отечественная Алисия Викандер? Даже если говорила, не грех повторить ещё раз). Тем не менее, больше всего, пожалуй, меня впечатлил бенефис Андрея Бурковского. Сказал бы мне кто лет десять назад, что рыжий из квновского "Максимума" вырастет в по-настоящему классного, серьёзного драматического артиста — я бы не поверила, а он взял и вырос. Бутусов ему здесь отдал не просто роль экспрессивного француза-антрополога Бенуа с очаровательным акцентом; Бурковский играет ещё и проводника в этот причудливый мир, который автор и режиссёр рисуют совместными усилиями. Проводника со свечой, рассказывающего о "Ностальгии" Тарковского. И выбор этого фильма абсолютно логичен, понятен и очевиден. Среди бездны взглядов на мир — что современный, что прошлый — именно ностальгии и рефлексии отведены главные роли. Ностальгии по тому, что уже никогда не произойдёт, и рефлексии на краю апокалипсиса.
Как всегда насыщая спектакль ироничными, гиперболизированными деталями (чего стоит одна сцена с брелком для ключей в виде коровки в первом действии), Бутусов в итоге снова делает высококачественную драму. Для этого, как ни крути, тут все условия текста-первоисточника. "Человек из рыбы" — история довольно пугающая: миграционная политика, любовь к стране, умирающие и умершие государства, отношения между мужчиной и женщиной, детские кошмары, вырастающие во взрослые беды, наконец, переживания о том, как будет жить в этом мире маленький человек, которого ты туда принёс — это ещё далеко не полный список того, о чём здесь говорят персонажи. Но вместе с этим, обрушивая на зрителей монологи, которые вполне могут придавить с собой, обрушивая чувство безысходности, обрушивая голос Лауры, говорящей про маленькую Одри, которой сейчас делают санобработку, Бутусов в итоге всё-таки дарит маленькое чудо. Не в финале, а после него. Вспоминая трижды повторенный в ходе спектакля монолог про Париж, смешавший в себе политику, романтику и сказку о Крысолове, невольно думаешь о том, что после всех этих прекрасных мыльных пузырей с тобой останется только чувство неизбежного краха... но именно в этот момент ты счастлив, как ребёнок, и готов послушно бежать на сцену, если тебя вдруг поманят.
А ещё "Человек из рыбы" — это, наверное, самый красивый спектакль Юрия Николаевича. Но это я, кажется, говорю после каждого его нового спектакля. Здесь у меня несколько раз захватило дух до табунов мурашек, бегающих по спине — от финала первого действия, от финала второго, от водопадов в сочетании со скрежетом рушащихся конструкций, красных беретов, белых шаров и мыльных пузырей. Да и хотя бы от того, как Бутусов здесь рисует огонь: звучит треск поленьев, Бурковский опускает ладони в ведро, вынимает их, измазанные красной краской, и начинает рвать на куски газету. В "Человеке из рыбы" нет той избыточности простых вещей, что есть в других его спектаклях — и это тоже кое-что новенькое.
Испытание ли это? Да, разумеется, и в особенности — для того места, на котором сидят. Но стоит ли это пережить, и пережить до конца? Я думаю, что стоит. Да что там; почти уверена.
Тот факт, что Юрий Николаевич в этот раз работал не с хрестоматийным классическим материалом, а с современной пьесой, в различных выражениях подробно обсудили ещё на стадии репетиций, поэтому лишний раз останавливаться на этом моменте я не хочу. Интересно другое: несмотря на то, что текст Аси Волошиной и её сюжет, судя по разговорам в зале, знаком немногим, "Человек из рыбы" умудряется быть самым прямолинейным и наименее метафоричным бутусовским спектаклем. То есть вся традиционно бутусовская атрибутика на месте: брюнетки с мокрыми распущенными волосами, безумные танцы, безупречный подбор саундтреков, дамы в мужских костюмах с подтяжками и мужчины в женских платьях, чёрно-белая гамма с вкраплениями красного, льющиеся потоки воды и дым, голые стены — но в отношении текста, который произносят артисты, в этот раз накручено меньше всего. Скорее всего, потому, что с накрученностью успешно справляется и сама пьеса. "Человека из рыбы" очень сложно читать в силу изрядного количества причин — из-за персонажей, которым трудно сопереживать, ведь они буквально ничего не делают, а только говорят (серьёзно: все события пьесы, что-то меняющие в укладе существования героев, происходят за кадром), из-за формы второго действия, в котором три женских монолога происходят одновременно, из-за издевательского финала, который просто не ставит перед собой цели ответить хоть на один вопрос, наконец, из-за обилия поднятых тем — поднятых зло, ядовито, горько. Тем не менее, пока я читала, я думала о том, что если правильно произносить этот текст, то он заиграет с безупречностью исполняемой именитым оркестром сложносочинённой композиции. И произошло именно это. "Человек из рыбы", со всей его неподъёмностью и любимой режиссёрской забавой под названием "а теперь мы повторим эту фразу ещё пару-тройку раз, потому что почему бы и нет", звучит как музыка. И это — заслуга титанических усилий что Бутусова, что его артистов, и особенно идеально синхронизированных артисток, на своих плечах держащих всё огромное второе действие.
Чем больше спектаклей Юрия Николаевича я смотрю, тем чаще прихожу к мысли, что у него нет героя, но есть героиня. Особенно очевидно это становится в тех работах, где играет Лаура Пицхелаури или Александра Урсуляк. Здесь героя тоже нет, зато героинь целых три: в компанию к Лауре он взял Елизавету Янковскую и Надежду Калеганову (я уже говорила, что это отечественная Алисия Викандер? Даже если говорила, не грех повторить ещё раз). Тем не менее, больше всего, пожалуй, меня впечатлил бенефис Андрея Бурковского. Сказал бы мне кто лет десять назад, что рыжий из квновского "Максимума" вырастет в по-настоящему классного, серьёзного драматического артиста — я бы не поверила, а он взял и вырос. Бутусов ему здесь отдал не просто роль экспрессивного француза-антрополога Бенуа с очаровательным акцентом; Бурковский играет ещё и проводника в этот причудливый мир, который автор и режиссёр рисуют совместными усилиями. Проводника со свечой, рассказывающего о "Ностальгии" Тарковского. И выбор этого фильма абсолютно логичен, понятен и очевиден. Среди бездны взглядов на мир — что современный, что прошлый — именно ностальгии и рефлексии отведены главные роли. Ностальгии по тому, что уже никогда не произойдёт, и рефлексии на краю апокалипсиса.
Как всегда насыщая спектакль ироничными, гиперболизированными деталями (чего стоит одна сцена с брелком для ключей в виде коровки в первом действии), Бутусов в итоге снова делает высококачественную драму. Для этого, как ни крути, тут все условия текста-первоисточника. "Человек из рыбы" — история довольно пугающая: миграционная политика, любовь к стране, умирающие и умершие государства, отношения между мужчиной и женщиной, детские кошмары, вырастающие во взрослые беды, наконец, переживания о том, как будет жить в этом мире маленький человек, которого ты туда принёс — это ещё далеко не полный список того, о чём здесь говорят персонажи. Но вместе с этим, обрушивая на зрителей монологи, которые вполне могут придавить с собой, обрушивая чувство безысходности, обрушивая голос Лауры, говорящей про маленькую Одри, которой сейчас делают санобработку, Бутусов в итоге всё-таки дарит маленькое чудо. Не в финале, а после него. Вспоминая трижды повторенный в ходе спектакля монолог про Париж, смешавший в себе политику, романтику и сказку о Крысолове, невольно думаешь о том, что после всех этих прекрасных мыльных пузырей с тобой останется только чувство неизбежного краха... но именно в этот момент ты счастлив, как ребёнок, и готов послушно бежать на сцену, если тебя вдруг поманят.
А ещё "Человек из рыбы" — это, наверное, самый красивый спектакль Юрия Николаевича. Но это я, кажется, говорю после каждого его нового спектакля. Здесь у меня несколько раз захватило дух до табунов мурашек, бегающих по спине — от финала первого действия, от финала второго, от водопадов в сочетании со скрежетом рушащихся конструкций, красных беретов, белых шаров и мыльных пузырей. Да и хотя бы от того, как Бутусов здесь рисует огонь: звучит треск поленьев, Бурковский опускает ладони в ведро, вынимает их, измазанные красной краской, и начинает рвать на куски газету. В "Человеке из рыбы" нет той избыточности простых вещей, что есть в других его спектаклях — и это тоже кое-что новенькое.
Испытание ли это? Да, разумеется, и в особенности — для того места, на котором сидят. Но стоит ли это пережить, и пережить до конца? Я думаю, что стоит. Да что там; почти уверена.