Жить ой. Но да.
В последние недели в ходе терапии много говорим про слёзы, и не могу передать словами, насколько легче мне от этого становится. Я всю жизнь считала себя плаксой, потому что могла расплакаться (и обязательно это делала) от чего угодно, начиная каким-то серьёзным поводом и заканчивая милым видео про котят, и в последнем случае обязательно сидела, сгорая от стыда, но не чувствуя себя способной остановить всё то, что чисто физиологически льётся из моих глаз. Сейчас я, наверное, впервые за всё время пытаюсь научиться принимать эту свою особенность как что-то, за что я не должна себя винить. Я такая. Я слезливая. Я очень чувствительная — слишком чувствительная. Я не могу изменить это, как не могу изменить длину ног.
Каждый раз, когда я вижу плачущего человека после спектакля, фильма или концерта, это меня очень трогает, и я радуюсь тому, что кто-то почувствовал так сильно. Но в отношении меня это трогательное ощущение почему-то не работает. Но именно эта точка, а не сам факт моей слезливости, является тем, с чем я могу работать.
Я учусь разрешать себе плакать и не винить себя за это.
В среду я водила Диму на "Конармию" в ЦИМ — дарила ему билеты на Новый год, потому что хотела показать разом весь цвет брусникинцев и фееричнейший спектакль Максима Диденко. Я смотрела "Конармию" полтора года назад и тогда восприняла её в исключительно положительном ключе, но в этот раз она просто заползла мне в мозг, затекла под кожу и жужжит оттуда, не переставая. Читаю Бабеля, до чего не дошла после прошлого просмотра, и прокручиваю в голове каждый кусок спектакля, который приходится на тот или иной рассказ, и внутри всё кричит от восхищения золотой изобретательной головой Диденко, космической музыкой Ивана Кушнира, бесстрашными артистами Мастерской.
Я не слежу в соцсетях за личными аккаунтами интересующих меня людей из мира русского театра, потому что если бы я подписалась на всех, с кем хочется keep in touch хотя бы посредством инстаграма, то моя лента разрослась бы ещё на пару сотен имён. Но время от времени мне приятно заходить к артистам Июльансамбля, кудряшам, брусникинцам, артистам "Практики", Гоголь-центра, того же МХТ и Табакерки и смотреть, чем они живут и дышат. От этого мне становится очень тепло и радостно, радостно и чуть более безопасно жить с этими людьми в одном мире и в одно время.
Иногда я натыкаюсь ещё на что-то. Иногда, как сегодня, включаю Post/a/nova, ещё одно детище брусникинцев, ныне, судя по всему, почившее в бозе, слушаю "Вальсецкого" и пытаюсь понять, отчего в горле ком таких размеров, что если не выреветь его сейчас целиком, то я просто задохнусь. Я слушаю и чувствую себя частью той большой творческой силы, которая создаёт что-то волшебное — пусть даже я прикасаюсь к ней только так, оставаясь не в силах (пока?) создать что-то своё. Я плачу от радости и от жалости к себе. От чувства солидарности, которое трогает меня больше всего на свете. И чувствую себя живой. Это хорошие слёзы, они не о чём-то большом, больном и страшном, они чистят, они говорят: смотри на своё большое сердце и береги его.
Здравствуйте, меня зовут Катя, я люблю театр и порыдать.
Каждый раз, когда я вижу плачущего человека после спектакля, фильма или концерта, это меня очень трогает, и я радуюсь тому, что кто-то почувствовал так сильно. Но в отношении меня это трогательное ощущение почему-то не работает. Но именно эта точка, а не сам факт моей слезливости, является тем, с чем я могу работать.
Я учусь разрешать себе плакать и не винить себя за это.
В среду я водила Диму на "Конармию" в ЦИМ — дарила ему билеты на Новый год, потому что хотела показать разом весь цвет брусникинцев и фееричнейший спектакль Максима Диденко. Я смотрела "Конармию" полтора года назад и тогда восприняла её в исключительно положительном ключе, но в этот раз она просто заползла мне в мозг, затекла под кожу и жужжит оттуда, не переставая. Читаю Бабеля, до чего не дошла после прошлого просмотра, и прокручиваю в голове каждый кусок спектакля, который приходится на тот или иной рассказ, и внутри всё кричит от восхищения золотой изобретательной головой Диденко, космической музыкой Ивана Кушнира, бесстрашными артистами Мастерской.
Я не слежу в соцсетях за личными аккаунтами интересующих меня людей из мира русского театра, потому что если бы я подписалась на всех, с кем хочется keep in touch хотя бы посредством инстаграма, то моя лента разрослась бы ещё на пару сотен имён. Но время от времени мне приятно заходить к артистам Июльансамбля, кудряшам, брусникинцам, артистам "Практики", Гоголь-центра, того же МХТ и Табакерки и смотреть, чем они живут и дышат. От этого мне становится очень тепло и радостно, радостно и чуть более безопасно жить с этими людьми в одном мире и в одно время.
Иногда я натыкаюсь ещё на что-то. Иногда, как сегодня, включаю Post/a/nova, ещё одно детище брусникинцев, ныне, судя по всему, почившее в бозе, слушаю "Вальсецкого" и пытаюсь понять, отчего в горле ком таких размеров, что если не выреветь его сейчас целиком, то я просто задохнусь. Я слушаю и чувствую себя частью той большой творческой силы, которая создаёт что-то волшебное — пусть даже я прикасаюсь к ней только так, оставаясь не в силах (пока?) создать что-то своё. Я плачу от радости и от жалости к себе. От чувства солидарности, которое трогает меня больше всего на свете. И чувствую себя живой. Это хорошие слёзы, они не о чём-то большом, больном и страшном, они чистят, они говорят: смотри на своё большое сердце и береги его.
Здравствуйте, меня зовут Катя, я люблю театр и порыдать.
-
-
04.03.2019 в 09:35Отправлено из приложения Diary.ru для Android
-
-
04.03.2019 в 21:57-
-
04.03.2019 в 23:17Отправлено из приложения Diary.ru для Android